| I might have died in the love of my fellows. | Я бы умер, братьев обнимая, |
| But dying as an old tramp, | А бродягой старым умирая, |
| I shall be avenged on the world! | Призываю мщенье на людей! |
| And directly after this I laughed till I cried over the | А вслед за этим я до слёз хохотал, читая |
| "Weeping Husband." | "Плачущего мужа". |
| I remembered especially the words of Beranger: | И особенно запомнились мне слова Беранже: |
| A happy science of life | Жизни весёлой наука |
| Is not hard for the simple. | Не тяжела для простых!.. |
| Beranger aroused me to moods of joyfulness, to a desire to be saucy, and to say something rude to people, - rude, sharp words. In a very short time I had become proficient in this art. | Беранже возбудил у меня неукротимое веселье, желание озорничать, говорить всем людям дерзкие, острые слова, и я, в краткий срок, очень преуспел в этом. |
| His verses I learned by heart, and recited them with pleasure to the orderlies, running into the kitchen, where they sat for a few minutes at a time. | Его стихи я тоже заучил на память и с великим увлечением читал денщикам, забегая в кухни к ним на несколько минут. |
| But I soon had to give this up because the lines, | Но скоро я должен был отказаться от этого, потому что строки: |
| But such a hat is not becoming To a young girl of seventeen, gave rise to an offensive conversation about girls that made me furiously disgusted, and I hit the soldier Ermokhin over the head with a saucepan. | А девушке в семнадцать лет Какая шапка не пристанет! вызвали отвратительную беседу о девушках, - это оскорбило меня до бешенства, и я ударил солдата Ермохина кастрюлей по голове. |
| Sidorov and the other orderlies tore me away from his clumsy hands, but I made up my mind from that time to go no more to the officers' kitchen. | Сидоров и другие денщики вырвали меня из неловких рук его, но с той поры я не решался бегать по офицерским кухням. |
| I was not allowed to walk about the streets. In fact, there was no time for it, since the work had so increased. Now, in addition to my usual duties as housemaid, yardman, and errand-boy, I had to nail calico to wide boards, fasten the plans thereto, and copy calculations for my master's architectural work. I also had to verify the contractor's accounts, for my master worked from morning to night, like a machine. | Гулять на улицу меня не пускали, да и некогда было гулять, - работа всё росла; теперь, кроме обычного труда за горничную, дворника и "мальчика на посылках", я должен был ежедневно набивать гвоздями на широкие доски коленкор, наклеивать на него чертежи, переписывать сметы строительных работ хозяина, проверять счета подрядчиков, - хозяин работал с утра до ночи, как машина. |
| At that time the public buildings of the Yarmarka 5 were private property. Rows of shops were built very rapidly, and my master had the contracts for the reconstruction of old shops and the erection of new ones. | В те годы казённые здания ярмарки отходили в частную собственность торговцев; торговые ряды торопливо перестраивались; мой хозяин брал подряды на ремонт лавок и на постройку новых. |
| He drew up plans for the rebuilding of vaults, the throwing out of a dormer-window, and such changes. I took the plans to an old architect, together with an envelop in which was hidden paper money to the value of twenty-five rubles. The architect took the money, and wrote under the plans: | Он составлял чертежи "на переделку перемычек, пробить в крыше слуховое окно" и т. п.; я носил эти чертежи к старенькому архитектору, вместе с конвертом, куда пряталась двадцатипятирублевая бумажка, - архитектор брал деньги и подписывал: |
| "The plans are correct, and the inspection of the work has been performed by me. Imraik." | "Чертёж с натурою верен, и надзор за работами принял Имярек". |
