| "Only a song has need of beauty, While beauty has no need of songs." | Только песне нужна красота, Красоте же - и песни не надо... |
| I thought these lines were lovely, and for some reason I felt sorry for the officer. | Мне очень понравились эти стихи, и почему-то стало жалко офицера. |
| What I liked best was to look at my lady when she sat at the piano, alone in the room, and played. | Мне было приятнее смотреть на мою даму, когда она сидела у рояля, играя, одна в комнате. |
| Music intoxicated me, and I could see nothing but the window, and beyond that, in the yellow light of the lamp, the finely formed figure of the woman, with her haughty profile and her white hands hovering like birds over the keys. | Музыка опьяняла меня, я ничего не видел, кроме окна и за ним, в жёлтом свете лампы, стройную фигуру женщины, гордый профиль её лица и белые руки, птицами летавшие по клавиатуре. |
| I gazed at her, listened to the plaintive music, and dreamed. If I could find some treasure, I would give it all to her, so that she should be rich. | Смотрел я на неё, слушал грустную музыку и бредил: найду где-то клад и весь отдам ей, - пусть она будет богата! |
| If I had been Skobelev, I would have declared war on the Turks again. I would have taken money for ransoms, and built a house for her on the Otkossa, the best site in the whole town, and made her a present of it. If only she would leave this street, where every one talked offensively about her. | Если б я был Скобелевым, я снова объявил бы войну туркам, взял бы выкуп, построил бы на Откосе - лучшем месте города - дом и подарил бы ей, - пусть только она уедет из этой улицы, из этого дома, где все говорят про неё обидно и гадко. |
| The neighbors, the servants belonging to our yard, and my employers more than all spoke about "Queen Margot" as evilly and spitefully as they had talked about the tailor's wife, though more cautiously, with lowered voices, and looking about them as they spoke. | И соседи и вся челядь нашего двора, - а мои хозяева в особенности, все говорили о Королеве Марго так же плохо и злобно, как о закройщице, но говорили более осторожно, понижая голоса и оглядываясь. |
| They were afraid of her, probably because she was the widow of a very distinguished man. The writings on the walls of her rooms, too, were privileges be -stowed on her husband's ancestors by the old Russian emperors Goudonov, Alexei, and Peter the Great. This was told me by the soldier Tuphyaev, a man of education, who was always reading the gospels. | Боялись её, может быть, потому, что она была вдовою очень знатного человека, - грамоты на стенах комнаты её были жалованы дедам её мужа старыми русскими царями: Годуновым, Алексеем и Петром Великим, - это сказал мне солдат Тюфяев, человек грамотный, всегда читавший евангелие. |
| Or it may have been that people were afraid lest she should thrash them with her whip with the lilac-colored stone in the handle. It was said that she had once struck a person of position with it. | Может быть, люди боялись, как бы она не избила своим хлыстом с лиловым камнем в ручке, -говорили, что она уже избила им какого-то важного чиновника. |
