| "The Huns," said the dispenser, "were a nomad race, like the people of Khirgiz. | - Гунны, - сказал мне провизор Павел Гольдберг, -были кочевым народом, вроде киргизов. |
| There are no more of these people now. They are all dead." | Народа этого больше нет, весь вымер. |
| I felt sad and vexed, not because the Huns were dead, but because the meaning of the word that had worried me for so long was quite simple, and was also of no use to me. | Мне стало грустно и досадно - не потому, что гунны вымерли, а оттого, что смысл слова, которое меня так долго мучило, оказался столь простым и ничего не дал мне. |
| But I was grateful to the Huns after my collision with the word ceased to worry me so much, and thanks to Attilla, I made the acquaintance of the dispenser Goldberg. | Но я очень благодарен гуннам, - после столкновения с ними слова стали меня меньше беспокоить, и благодаря Аттиле я познакомился с провизором Гольдбергом. |
| This man knew the literal meaning of all words of wisdom. He had the keys to all knowledge. | Этот человек знал простой смысл всех мудрых слов, у него были ключи ко всем тайнам. |
| Setting his glasses straight with two fingers, he looked fixedly into my eyes and said, as if he were driving small nails into my forehead: | Поправив очки двумя пальцами, он пристально смотрел сквозь толстые стёкла в глаза мне и говорил, словно мелкие гвозди вбивая в мой лоб. |
| "Words, my dear boy, are like leaves on a tree. If we want to find out why the leaves take one form instead of another, we must learn how the tree grows. We must study books, my dear boy. | - Слова, дружище, это - как листья на дереве, и, чтобы понять, почему лист таков, а не иной, нужно знать, как растёт дерево, - нужно учиться! |
| Men are like a good garden in which everything grows, both pleasant and profitable." | Книга, дружище, - как хороший сад, где всё есть: и приятное и полезное... |
| I often had to run to the chemist's for soda-water and magnesia for the adults of the family, who were continually suffering from heartburn, and for castor-oil and purgatives for the children. | Я часто бегал к нему в аптеку за содой и магнезией для взрослых, которые постоянно страдали "изжогой", за бобковой мазью и слабительными для младенцев. |
| The short instructions which the dispenser gave me instilled into my mind a still deeper regard for books. They gradually became as necessary to me as vodka to the drunkard. | Краткие поучения провизора внушали мне всё более серьёзное отношение к книгам, и незаметно они стали необходимыми для меня, как пьянице водка. |
| They showed me a new life, a life of noble sentiments and strong desires which incite people to deeds of heroism and crimes. | Они показывали мне иную жизнь - жизнь больших чувств и желаний, которые приводили людей к подвигам и преступлениям. |
| I saw that the people about me were fitted for neither heroism nor crime. They lived apart from everything that I read about in books, and it was hard to imagine what they found interesting in their lives. | Я видел, что люди, окружавшие меня, не способны на подвиги и преступления, они живут где-то в стороне от всего, о чём пишут книги, и трудно понять ~ что интересного в их жизни? |
| I had no desire to live such a life. | Я не хочу жить такой жизнью... |
| I was quite decided on that point. I would not. | Это мне ясно, - не хочу... |
| From the letterpress which accompanied the drawings I had learned that in Prague, London, and Paris there are no open drains in the middle of the city, or dirty gulleys choked with refuse. There were straight, broad streets, and different kinds of houses and churches. | Из пояснений к рисункам я знал, что в Праге, Лондоне, Париже нет среди города оврагов и грязных дамб из мусора, там прямые, широкие улицы, иные дома и церкви. |
