| He built state capitols, skyscrapers, railway terminals. | Теперь он строил административные здания, небоскребы и вокзалы узловых станций. |
| He was a heavy-shouldered, big-chested man, but not sluggish. | Широкоплечий и широкогрудый, он сохранил подвижность. |
| There was a quiet humor in his eyes, a syrup-smooth quickness in his speech, which intimidated politicians and warned reporters; and in his presence the most intelligent scientist or the most sensitive artist felt thin-blooded, unworldly, and a little shabby. | Глаза у него были насмешливые, и говорил он вкрадчиво и гладко, так что политиканы терялись, а репортеры настораживались, и в его присутствии самые ученые профессора, самые талантливые художники чувствовали себя какими-то неполноценными, неотесанными и немного жалкими. |
| He was, particularly when he was influencing legislatures or hiring labor-spies, very easy and lovable and gorgeous. | Но он умел быть очень обходительным, очень обязательным и щедрым, когда ему приходилось обрабатывать чиновников или нанимать шпиков для слежки за рабочими. |
| He was baronial; he was a peer in the rapidly crystallizing American aristocracy, inferior only to the haughty Old Families. (In Zenith, an Old Family is one which came to town before 1840.) His power was the greater because he was not hindered by scruples, by either the vice or the virtue of the older Puritan tradition. | Он держался настоящим феодалом: он был пэром новой, столь быстро выросшей американской аристократии, и выше него стояли только высокомерные "старинные" семьи. (Старинными семьями в Зените считались те, кто поселился в городе до 1840 года.) Мак-Келви забрал такую силу еще и потому, что был начисто лишен всякой совести и свободен как от пороков, так и от добродетелей старых пуританских времен. |
| McKelvey was being placidly merry now with the great, the manufacturers and bankers, the land-owners and lawyers and surgeons who had chauffeurs and went to Europe. | В данную минуту Мак-Келви был сдержанно весел, окруженный "великими мира сего" -фабрикантами, банкирами, землевладельцами, адвокатами и врачами, которые держали шоферов и ездили в Европу. |
| Babbitt squeezed among them. | Бэббит втиснулся между ними. |
| He liked McKelvey's smile as much as the social advancement to be had from his favor. | Он любил Мак-Келви не только потому, что его дружба могла помочь продвинуться, но и за его улыбку. |
| If in Paul's company he felt ponderous and protective, with McKelvey he felt slight and adoring. | И если в обществе Поля он казался себе могучим покровителем, то в обществе Мак-Келви чувствовал себя робким обожателем. |
| He heard McKelvey say to Max Kruger, the banker, | Он слышал, как Мак-Келви сказал Максу Крюгеру, банкиру: |
| "Yes, we'll put up Sir Gerald Doak." Babbitt's democratic love for titles became a rich relish. | "Да, сэр Джеральд Доук остановится у нас", - и демократическая любовь Бэббита к титулованным особам сразу расцвела пышным цветом. |
| "You know, he's one of the biggest iron-men in England, Max. | - Знаешь. Макс, он один из крупнейших тузов английской металлургии. |
| Horribly well-off.... Why, hello, old Georgie! | Сказочно богат... Ага, Джорджи, старина, здорово! |
| Say, Max, George Babbitt is getting fatter than I am!" | Смотри, Макс, Джорджи Бэббит растолстел больше, чем я! |
| The chairman shouted, "Take your seats, fellows!" | - Рассаживайтесь друзья! - крикнул председатель. |
