Читать «Бозинг В. Иероним Босх. Около 1450-1516. Между Раем и Адом. 2001» онлайн - страница 38

Сам «предмет изображения» делает маловероятным предположение, что «Сад земных наслаждений» или «Воз сена» предназначались для церкви или монастыря, хотя форма триптиха долгое время была традиционной для нидерландских алтарей. Скорее можно представить, что эти панно, как и «Весна» Боттичелли, были написаны по заказу мецената-мирянина. Существуют надежные свидетельства того, что «Сад земных наслаждений» принадлежал Генриху III фон Нассау, страстному коллекционеру произведений искусства: в 1517 году, вскоре после смерти Босха, итальянец Антонио де Беатис побывал в брюссельском дворце Генриха, где увидел, а потом описал, по всей видимости, ту самую картину, о которой у нас идет речь. Но и раньше многие работы Босха приобретались представителями бургундской аристократии. Члены фламандских «палат (или камер) риторов», придворная знать в Брюсселе и Мелене тяготели к изощренно-глубокомысленным морализаторским - об этом свидетельствуют многочисленные фламандские гобелены начала XVI века — аллегориям, постижение которых требовало основательной начитанности, и нетрудно понять, отчего именно эти «высшие» круги оказались столь восприимчивы к темам и образам Босха.

Жизнь человеческая

*

И «Воз сена», и «Сад земных наслаждений» показывают, как род человеческий пытаются заманить в ловушку три его вековечных врага — Мир, Плоть и Дьявол. Опасности, подстерегающие человека на Земле, предстали снова, хотя и в несколько измененном виде, на внешних створках триптиха «Воз сена» (с. 62). По мастерству исполнения они уступают изображению на внутренних створках и были закончены, вероятно, подмастерьями и учениками Босха, хотя ему принадлежит общий композиционный замысел.

Занимая весь передний план, там возникает фигура изнуренного, обтрепанного немолодого человека с плетеным коробом за спиной; зловеще-мрачный пейзаж, окружающий его, неприветлив и вселяет тревогу. Слева внизу лежат череп и груда костей; по пятам за этим странником бежит, норовя укусить его, уродливая собачонка; мостки, на которые он собирается ступить, треснули и вот-вот подломятся. В отдалении видны разбойники, ограбившие другого путника и привязывающие его к дереву. Под другим деревом под звуки волынки пляшут крестьяне. На холме (на заднем плане) вокруг виселицы собралась толпа, а рядом виден высокий шест с укрепленным на конце колесом -на нем было принято выставлять тела казненных преступников.

Столь же мрачная местность возникает и за спиной апостола Иакова на внешней створке триптиха «Страшный Суд», напоминая, что святой был небесным покровителем паломников, которые молились ему о защите от опасностей, подстерегающих на дорогах. Но в эпоху Средневековья любой человек мог в духовном смысле считаться пилигримом, ибо все мы в этом мире — чужестранцы, скитальцы, изгнанники, ищущие утраченную отчизну. Этот образ — почти ровесник самого христианства: еще апостол Петр в похожих выражениях описывал своих единоверцев, а после него это повторялось и варьировалось многими поколениями писателей. Немецкий мистик Хендрик Сузо уподоблял людей «жалким нищим, влачащим дни своего горестного изгнанья». В книге Дигюльвиля «Паломничество человеческой жизни» странствия по обету, совершаемые неким монахом, - композиционный прием, позволяющий рассказать о жизни и духовных искушениях героя.