| He made up his mind, however, to induce him to apologise to the club and to his victim in satisfactory form, and, if required, by letter, and then to persuade him to leave us for a time, travelling, for instance, to improve his mind, in Italy, or in fact anywhere abroad. | Он решился, однако, склонить его извиниться пред клубом и пред обиженным, но в удовлетворительном виде, и если потребуется, то и письменно; а затем мягко уговорить его нас оставить, уехав, например, для любознательности в Италию и вообще куда-нибудь за границу. |
| In the waiting-room in which on this occasion he received Nikolay Vsyevolodovitch (who had been at other times privileged as a relation to wander all over the house unchecked), Alyosha Telyatnikov, a clerk of refined manners, who was also a member of the governor's household, was sitting in a corner opening envelopes at a table, and in the next room, at the window nearest to the door, a stout and sturdy colonel, a former friend and colleague of the governor, was sitting alone reading the Golos, paying no attention, of course, to what was taking place in the waiting-room; in fact, he had his back turned. | В зале, куда вышел он принять на этот раз Николая Всеволодовича (в другие разы прогуливавшегося, на правах родственника, по всему дому невозбранно), воспитанный Алеша Телятников, чиновник, а вместе с тем и домашний у губернатора человек, распечатывал в углу у стола пакеты; а в следующей комнате, у ближайшего к дверям залы окна, поместился один заезжий, толстый и здоровый полковник, друг и бывший сослуживец Ивана Осиповича, и читал "Голос", разумеется не обращая никакого внимания на то, что происходило в зале; даже и сидел спиной. |
| Ivan Ossipovitch approached the subject in a roundabout way, almost in a whisper, but kept getting a little muddled. | Иван Осипович заговорил отдаленно, почти шепотом, но всё несколько путался. |
| Nikolay looked anything but cordial, not at all as a relation should. He was pale and sat looking down and continually moving his eyebrows as though trying to control acute pain. | Nicolas смотрел очень нелюбезно, совсем не по-родственному, был бледен, сидел потупившись и слушал сдвинув брови, как будто преодолевая сильную боль. |
| "You have a kind heart and a generous one, Nicolas," the old man put in among other things, "you're a man of great culture, you've grown up in the highest circles, and here too your behaviour has hitherto been a model, which has been a great consolation to your mother, who is so precious to all of us.... And now again everything has appeared in such an unaccountable light, so detrimental to all! | - Сердце у вас доброе, Nicolas, и благородное, -включил, между прочим, старичок, - человек вы образованнейший, вращались в кругу высшем, да и здесь доселе держали себя образцом и тем успокоили сердце дорогой нам всем матушки вашей... И вот теперь всё опять является в таком загадочном и опасном для всех колорите! |
| I speak as a friend of your family, as an old man who loves you sincerely and a relation, at whose words you cannot take offence.... Tell me, what drives you to such reckless proceedings so contrary to all accepted rules and habits? | Говорю как друг вашего дома, как искренно любящий вас пожилой и вам родной человек, от которого нельзя обижаться... Скажите, что побуждает вас к таким необузданным поступкам, вне всяких принятых условий и мер? |
| What can be the meaning of such acts which seem almost like outbreaks of delirium?" | Что могут означать такие выходки, подобно как в бреду? |
| Nikolay listened with vexation and impatience. | Nicolas слушал с досадой и с нетерпением. |
| All at once there was a gleam of something sly and mocking in his eyes. | Вдруг как бы что-то хитрое и насмешливое промелькнуло в его взгляде. |
| "I'll tell you what drives me to it," he said sullenly, and looking round him he bent down to Ivan Ossipovitch's ear. | - Я вам, пожалуй, скажу, что побуждает, - угрюмо проговорил он и, оглядевшись, наклонился к уху Ивана Осиповича. |
| The refined Alyosha Telyatnikov moved three steps farther away towards the window, and the colonel coughed over the Golos. | Воспитанный Алеша Телятников отдалился еще шага на три к окну, а полковник кашлянул за "Голосом". |
