| She had snarled as she sprang away, baring her white fangs to their roots, all her wistfulness vanishing, being replaced by a carnivorous malignity that made him shudder. | Волчица огрызнулась, оскалив белые клыки до самых десен, тоска в ее глазах сменилась такой кровожадной злобой, что Генри вздрогнул. |
| He glanced at the hand that held the brand, noticing the cunning delicacy of the fingers that gripped it, how they adjusted themselves to all the inequalities of the surface, curling over and under and about the rough wood, and one little finger, too close to the burning portion of the brand, sensitively and automatically writhing back from the hurtful heat to a cooler gripping-place; and in the same instant he seemed to see a vision of those same sensitive and delicate fingers being crushed and torn by the white teeth of the she-wolf. | Он взглянул на свою руку, заметил, с какой ловкостью пальцы держали головню, как они прилаживались ко всем ее неровностям, охватывая со всех сторон шероховатую поверхность, как мизинец, помимо его воли, сам собой отодвинулся подальше от горячего места -- взглянул и в ту же минуту ясно представил себе, как белые зубы волчицы вонзятся в эти тонкие, нежные пальцы и разорвут их. |
| Never had he been so fond of this body of his as now when his tenure of it was so precarious. | Никогда еще Генри не любил своего тела так, как теперь, когда существование его было столь непрочно. |
| All night, with burning brands, he fought off the hungry pack. When he dozed despite himself, the whimpering and snarling of the dogs aroused him. | Всю ночь Генри отбивался от голодной стаи горящими головнями, засыпал, когда бороться с дремотой не хватало сил, и просыпался от визга и рычания собак. |
| Morning came, but for the first time the light of day failed to scatter the wolves. | Наступило утро, но на этот раз дневной свет не прогнал волков. |
| The man waited in vain for them to go. | Человек напрасно ждал, что его преследователи разбегутся. |
| They remained in a circle about him and his fire, displaying an arrogance of possession that shook his courage born of the morning light. | Они по-прежнему кольцом оцепляли костер и смотрели на Генри с такой наглой уверенностью, что он снова лишился мужества, которое вернулось было к нему вместе с рассветом. |
| He made one desperate attempt to pull out on the trail. But the moment he left the protection of the fire, the boldest wolf leaped for him, but leaped short. | Генри тронулся в путь, но едва он вышел из-под защиты огня, как на него бросился самый смелый волк из стаи; однако прыжок был плохо рассчитан, и волк промахнулся. |
| He saved himself by springing back, the jaws snapping together a scant six inches from his thigh. | Г енри спасся тем, что отпрыгнул назад, и зубы волка щелкнули в нескольких дюймах от его бедра. |
| The rest of the pack was now up and surging upon him, and a throwing of firebrands right and left was necessary to drive them back to a respectful distance. | Вся стая кинулась к человеку, заметалась вокруг него, и только горящие головни отогнали ее на почтительное расстояние. |
| Even in the daylight he did not dare leave the fire to chop fresh wood. | Даже при дневном свете Генри не осмеливался отойти от огня и нарубить хвороста. |
| Twenty feet away towered a huge dead spruce. | Шагах в двадцати от саней стояла громадная засохшая ель. |
| He spent half the day extending his campfire to the tree, at any moment a half dozen burning faggots ready at hand to fling at his enemies. | Он потратил половину дня, чтобы растянуть до нее цепь костров, все время держа наготове для своих преследователей несколько горящих веток. |
