Читать «Антониони об Антониони» онлайн - страница 20

Дирекция же со своей стороны стремится удовлетворить их малейшие желания. Здесь, как и во всех отраслях американской промышленности и торговли, царит экономический принцип максимальной выгоды при минимальных затратах. Вполне естественно, что и здесь очень сильна конкурентная борьба, поскольку свобода предпринимательства проявляет себя и в этой области. Любая компания, обеспечив гигиенические нормы и общественный порядок, может «открыть» свое кладбище. Отсюда вытекает безусловная необходимость создать себе надежную клиентуру, чьи желания — из поколения в поколение — находили бы немедленное удовлетворение, а ведь именно это является главным залогом постоянной привязанности семьи к данному кладбищу, захоронение на котором становится для нее привычным.

И вот, повсюду расклеены большие афиши, извещающие нас о том, что компания Х гарантирует место на кладбище с большой скидкой, что можно немедленно заключить выгодные контракты, по которым фирма обязуется ежедневно менять цветы на могиле (ведь увядшие цветы нагоняют на душу меланхолию), что клиентам предоставляются льготы по выплате необходимых сумм, и т. д.

На голливудском кладбище посетители могут приобрести неограниченное количество разнообразных рекламных предметов. Календари с изображением самых романтических уголков кладбища, карандаши с надписью: «Устраивайте похороны только на веселом голливудском кладбище!», разноцветные открытки небольшого формата с такими заманчивыми предложениями: «Не хотите ли вы покоиться рядом с Родольфо Валентино? (На могилу Валентино и сегодня чьи-то таинственные руки ежедневно возлагают живые цветы.) С Рене Адоре? С Айседорой Дункан? С Барбарой Стэнвик? На голливудском кладбище!» (Барбара Стэнвик пока еще обитательница этого мира, но она уже приобрела себе место на кладбище, подобно многим другим здравомыслящим кинозвездам, подобно Мэрион Дэвис, которая захотела быть похороненной посреди лужайки, на кот.о-рой каждое утро подстригают траву. Эпитафии встречаются редко. Все, что на них можно прочесть, ограничивается именем, датой рождения и датой смерти. И больше ничего. Все мертвые равны, а их слава, в данном случае актерская, будет помянута в другом месте. Остается только спросить себя, обязана ли своим существованием вся эта «машинерия», эта «постановка» благочестивому желанию смягчить боль утраты или же, скорее, воле неизвестного сатанинского режиссера.

1939

«Трактир мертвых» в Голливуде

Статьи, эссе

ШКОЛА ЖЕН

У становить, какой «процент» нравственного и аморального содержится в том, что изображается на экране, и сколько того и другого усваивается публикой кинотеатров — задача отнюдь не простая. Достоверно, однако, что кинематограф (обладающий неуловимыми силами внушения) допускает всякого рода «прегрешения» лишь' в ограниченном количестве: обычно «здоровое» и «больное», здесь почти не отделимые друг от друга, приемлются зрителями с одинаковым успехом. Но все-таки мы, кажется,, не ошибемся, признав ведущую роль именно за здоровым. Во всяком случае, это так для нашей публики: католической в силу традиции, консервативной в силу своего темперамента, обладающей — почти бессознательно — чувством очень древней и глубоко укорененной человечности. Публика эта, признающая Дювивье -только из-за его сентиментальности, недовольно хмурится после фильмов Карие, самого яркого представителя французского веризма; она не любит немецких фильмов (в силу многих причин, из которых одна — внешняя, но наиболее существенная — состоит в том, что у всех немецких актеров малосимпатичная внешность), она почти не знает английских фильмов (и часто их путает с американскими), воздает должное скандинавскому кино, хотя оно остается ей чуждым; и вполне естественно, что эта публика все свои симпатии отдает американскому кинематографу, ведь итальянцу очень трудно обнаружить что-то интересное в отечественной кинопродукции. А вот американское кинопроизводство, основанное на строгом соблюдении нескольких устойчивых формул (согласно которым фильмы должны удовлетворять все вкусы, нравы и принципы), доказало, что оно принимает в расчет все указанные выше замечания и наблюдения. И действительно, закрепив определенный набор духовных ценностей (которые, конечно, могут показаться примитивными, но которые в то же время универсальны) за ограниченным числом человеческих типов, переходящих из картины в картину с таким постоянством, что это уже начинает смахивать на старый театр «комедии дель арте» (инженю, преданный слуга, ворчливый отец — разве эти маски не сохранили в американских фильмах оттенка карикатурности и наивности, т. е. самый дух старых масок?),