Читать «Автобиографические заметки. Статьи. Письма» онлайн - страница 5

Все автобиографии лгут, причем не случайно, а предна­

меренно. Ведь надо быть отпетым негодяем, чтобы еще при

жизни обнародовать всю правду, и не только о себе самом, но

и о своей семье, друзьях, коллегах. И наоборот, только ангел

во плоти сохранит истину для потомков, тщательно утаивая ее

до тех пор, пока не останется никого, кто бы мог ее опроверг­

нуть.

Меня часто спрашивают, почему я не пишу автобиографию.

На это я отвечаю, что моя автобиография не представляет ни ма­

лейшего интереса. Я никогда никого не убивал. Со мной никог­

да не происходило ничего из ряда вон выходящего. Стоило

гадалке мельком взглянуть на мою ладонь, как она тут же пере­

сказала мне мою жизнь во всех подробностях. По всей види­

мости, ей было известно такое, о чем я никогда никому не рас­

сказывал. Спустя несколько дней в беседе с приятелем (Уиль­

ямом Арчером) я обмолвился, что увлекся хиромантией. Он тут

же протянул мне свою руку и потребовал, чтобы я пересказал

ему какой-нибудь эпизод из его жизни, который произошел

до нашего знакомства. И тогда я повторил ему слово в слово

все то, что гадалка говорила мне.

Удивился он не меньше, чем в свое время я. Ведь нам всегда

казалось, что жизненный путь каждого из нас неповторим, тогда

как в действительности на 99 процентов наши биографии совпа­

дали, а об одном проценте гадалка как раз и умолчала.

С тем же успехом две обезьяны могли бы возомнить, что у

них совершенно разные скелеты. Поскольку анатомы утверж­

дают, что в природе не существует двух одинаковых скелетов, обезьяны теоретически правы, но если их скелеты и отличаются, то всего одной-двумя костями; остальные же не представляют

абсолютно никакого интереса, и если обезьяна не хочет прослыть

занудой, то лучше ей обо всем скелете помалкивать.

Вот почему так нелегко писать автобиографию. В самом де-

13 

ле, как вычленить всего один процент, отличающий меня от всех

остальных представителей рода человеческого? Кому, скажите

на милость, нужен подробный рассказ о том, как знаменитый

Смит родился в доме номер 6 по Хай-стрит и с каждым годом, пока не достиг двадцатилетнего возраста, становился все выше

и выше ростом, если абсолютно неизвестные Браун, Джонс или

Робинсон, появившиеся на свет в доме номер 7, 8 или 9 по той

же улице, росли, питались, испражнялись, одевались, раздевались

и переезжали с места на место точно так же, как и он? Вот если

бы жизнь Смита была полна приключений, каких-нибудь не­

вероятных событий, тогда бы он имел право на автобиогра­

фию.

У меня же никаких приключений не было, со мной никогда

не происходило ничего невероятного. Если кто и нарушал одно­

образное течение моей жизни, так это я сам, вернее, мои книги

и пьесы. Прочтите их, поставьте на сцене — и вы узнаете мою

биографию; все же остальное — не более чем бесконечная череда

завтраков, обедов, ужинов, снов, пробуждений, умываний —

словом, самых заурядных вещей. О личной жизни Мольера

Вольтер исчерпывающе рассказывает всего на двух страницах.

Читать об этом объемистые тома было бы невыносимо скучно.

Есть еще одна сложность. Если в автобиографии описывает­