Читать «Автобиографические заметки. Статьи. Письма» онлайн - страница 2

замечает, а тем, что умеет отличить главное от второстепенного.

Приведите одного человека на Флит-стрит, спросите его, что он

видит, и он распишет вам во всех подробностях, какого цвета

автобусы, какого пола лошади, назовет номера машин, опишет

вывески пивных, внешность и примерный возраст людей. А дру­

гой человек, который ничего этого не заметит, скажет, что

Флит-стрит — это лестница Иакова, по которой с неба на землю и

обратно снуют ангелы.

По странному совпадению я, как и святой, чьим именем

меня назвали, не ем ни мяса, ни рыбы, ни дичи, не курю (будь

то табак или любая другая отрава) и не увлекаюсь спиртными

напитками и наркотиками. Я не хожу в монашеской рясе, под­

поясавшись веревкой, но на одежду трачу не больше (а то и

меньше) тех, чей доход составляет четвертую часть моего.

Уже без малого пятьдесят лет я не испытываю недостатка в

средствах и мог бы жить припеваючи, ничего не делая. Однако

я, как пролетарий, тружусь каждый божий день. Если воздержа­

ние и трудолюбие и есть праведность, меня вполне могли бы

причислить к лику святых, и я бы занял место рядом со своим

тезкой святым Бернардом.

Существует легенда, будто я продукт аскетического пури­

танского воспитания. Все это выдумки. Единственное вероуче­

ние Ирландской протестантской церкви, которое мне внушили

в раннем детстве, сводилось к тому, что все католики после

смерти отправляются прямиком в ад, а все протестанты, и в пер­

вую очередь послушные дети, — в рай. Но во все это я верил

только до тех пор, пока не сменил платьице на бриджи, после

чего меня воспитывали в атмосфере столь скептической, богем­

ной, анархистской, а с точки зрения образования — эстетской, что десяти лет от роду я был уже убежденным атеистом, кото­

рый, не питая никакого благоговения перед Троицей, с глубо­

чайшим уважением относился к Микеланджело и Рафаэлю, к

Генделю, Моцарту и Бетховену. Писать я начал без энтузиазма

и амбиций, поскольку литература была у меня в крови. Как бы

то ни было, я последний человек на свете, которого можно на­

звать аскетом — как в теории, так и на практике.

Мало сказать, что я невоздержан, я — самый беспробудный

пьяница в своей изрядно пьющей семье, ведь отец доволь­

ствовался спиртным, а для меня алкоголь настолько слаб, что я скорее выпью парафинового масла, чем бренди. Трусы

пьют спиртное, чтобы заглушить потребность в настоящих воз­

будителях; я же избегаю алкоголя, чтобы испытать их истинный

вкус. К тому же я являю собой прискорбный пример того, что

запойный труженик ничем не лучше, чем запойный пьяница.

6 

Помните автобиографию Герберта Спенсера, который предосте­

регает нас от работы? А я ужасно тоскую, когда не работаю.

После месяца непрерывной работы у меня раскалывается го­

лова, и я даю себе слово сделать перерыв, не садиться за стол

после обеда, работать только два часа в день, но тщетно: каж­

дое утро меня вновь охватывает нестерпимая жажда трудиться, и я ничего на свете так не боюсь, как выходных дней.

Нельзя сказать, чтобы писатели были совершенно равнодуш­

ны к деньгам, вовсе нет, но любой человек, который стремит­