Читать «_Каппони В., Новак Т., Сам себе Взрослый, Ребенок и Родитель» онлайн - страница 11

В общей упряжке Ид и Супер-эго смотрятся в достаточной степени несовместимой парочкой. Нередко они действуют по принципу «кто в лес, кто по дрова». Ид вопит: «Желаю получить свое удовольствие, и без задержек!» Супер-эго старается перекричать его: «Не смей! Это неудобно, неприлично, аморально!» В отчаянии Эго натягивает поводья, осознавая, что ни одно из направлений, указываемых его конями, никуда, собственно, не ведет.

Фрейд сопоставим с Платоном уже в том, что позаимство-н/1Л у пего пример с возничим и упряжкой* На самом деле подобных платоновских реминисценций обнаруживается у Френда несколько больше, правда, отчасти в перевернутом Трансцендентную сущность Фрейд приписывал отнюдь |ц* разуму, а наиболее рациональной составляющей человеческой души. В его изложении она не дарована Богом, как разум у Платона, но обязана своим происхождением непосредственно Сатане. По Платону, социальные нормы суть составная часть разума, у Фрейда же речь идет об инстанции столь же непослушной и иррациональной, как та, которую мы обрели в качестве дара природы. Только у разума возникают проблемы с другими инстанциями.

И Фрейд, и Платон, однако, сходятся в том, что содержание низшего уровня (у Платона — души алчущей, у Фрейда — Ид) бессознательно и недоступно рациональной части личности. Собственно, в данной инстанции и следует искать первопричину всех жизненных страданий. Спустя почти два с половиной тысячелетия развития европейской культуры создавшийся образ человека якобы не претерпел изменений к лучшему. Божестенное в нас исчезло бесследно, трансцендентное переместилось в сферу низменных и темных устремлений и инстинктов. Эгоцентристское и эгоистическое Ид довлеет над нами, совершенно не задумываясь над тем, сколько недоброго сеет оно на своем пути к получению удовольствий. «Плохое» мы приносим с собой в мир в виде инстинктивного приданого. Добро же в нас возникает в лучшем случае под гнетом социального давления. При этом никогда нельзя знать заранее, что именно будет посеяно нашими воспитателями.

Современников Фрейда шокировала его откровенность в вопросах секса, на что тогда, во времена пуританизма, было наложено табу. Учеников же его, которые явно глубже понимали теорию своего учителя, удивила прежде всего пессимистичность в оценке зла в человеке.