Читать «Microsoft Word - ЛЕВ АННИНСКИЙ» онлайн - страница 49

дядюшки своей молодой жены (первой), наблюдает из окна полевые работы, а

также лесные досуги окрестных крестьян; он пишет шесть строф, с которых

начинается интересующий нас сюжет.

Сюжет, в герое которого его жена (третья) увидит вечного скитальца, чья

изначальная неприкаянность предопределяет все его мучения. В том числе

литературные. Примкнул к символистам, но не стал их настоящим

приверженцем. Мог бы (а по возрасту, по вкусам, по стиховому почерку, казалось, и должен бы) примкнуть к парнасцам-акмеистам - не примкнул. Ни

туманных чаяний Блока не разделил, ни имперской твердости Гумилева, ни

клюевской веры в избяной рай, ни есенинской веры в "Русь", святую и

советскую разом.

Встретив его впервые незадолго до изгнания, Нина Берберова думает: вот

человек, который не принадлежит в прошлом никому и ничему, он весь - из

"нового времени". Потом становится понятно, ЧТО это за новое: "холод и мрак

грядущих дней". Ибо ни за что "современное" он тоже не может "зацепиться": ни за планетарную утопию Хлебникова, ни за социальную - Маяковского, не

говоря уже о северянинском душистом модерне.

Вкус пепла еще не мучает его в 1907 году. Молоденький студент наблюдает

из дачного окна картины полевых работ, как во времена Державина. Или даже

Ломоносова.

Доучиться студенту, однако, не суждено. Сменив юридический факультет на

историко-филологический (поближе к поэзии), он оставит университет ради

литературной работы, чем обречет себя до конца жизни на тайную свободу, то

есть на явную бедность.

Семейное счастье тоже не состоится: жена - громкая красавица - вскоре

увлечется другим; союз распадется; за разводом последует второй брак и второй

развод, затем третий...

Прочны окажутся только строфы. Стихотворение, написанное тогда в

имении Лидино на Новгородчине, навсегда войдет в летопись серебряного века

русской лирики и сделается чем-то вроде эпиграфа к творчеству поэта; им

откроется его первая книга, выпущенная в 1908 году в символистском "Грифе", им же откроется и итоговое собрание Ходасевича в Большой Библиотеке поэта

восемьдесят лет спустя, и четырёхтомник 90-х. Всякое сколько-нибудь полное

собрание его стихов принято открывать этим стихотворением, в нем - что-то

вроде присяги на верность русской теме.

Мои поля сыпучий пепел кроет.

В моей стране печален страдный день.

Сухую пыль соха со скрипом роет,

И ноги жжет затянутый ремень.

Страница 59

Голос едва устанавливается, палитра едва определяется. Но уже пойманы

запахи, звуки, цвета. Сухой скрип, жгучая боль. Серый цвет.

Где тут Россия?

А вот:

В моей стране уродливые дети

Рождаются, на смерть обречены.

От их отцов несу вам песни эти.

Я к вам пришел из мертвенной страны.

Учтем, что это - 1907 год. Начало "позорного десятилетия", спертый воздух

реакции, столыпинские галстуки. Безнадега и ужас интеллигенции, нравственное мародерство на поле литературы. Я употребляю бывшие тогда в

ходу выражения, потому что и молодой поэт вписывается именно в эти кодовые

системы, говорит на тогдашнем поэтическом языке. "Яростная похоть" женщин, которые отдаются в "шалашах", "царапаясь, кусаясь и визжа",- оттуда. И