Читать «Microsoft Word - ЛЕВ АННИНСКИЙ» онлайн - страница 14

своей ненависти, ищущего виновников своей внутренней боли и боящегося потерять

контакт с ними. И плотность текста - стежок к стежку, строгановское шитье, из-под

которого рвется вековой вопль мужика, обиженного барином, а точнее сказать: не

дождавшегося от него ответной любви:

"О, как неистово страдание от "вашего" присутствия, какое бесконечно-окаянное горе

сознавать, что без "вас" пока не обойдешься! Это-то сознание и есть то "горе-

гореваньице",- тоска злючая-клевучая, кручинушка злая, беспросветная, про которую

писал Никитин, Суриков, Некрасов... Сознание, что без "вас" не обойдешься, есть

единственная причина нашего духовного в вами "несближения", и редко, редко

встречаются случаи холопской верности нянь и денщиков, уже достаточно развращенных

Страница 16

господской передней. Все древние и новые примеры крестьянского бегства в скиты, в

леса-пустыни есть показатель упорного желания отделаться от духовной зависимости, скрыться от дворянского вездесущия.

Сознание, что вы "везде", что "вы" "можете", а мы "должны" - вот неодолимая стена

несближения с нашей стороны. Какие же причины с "вашей"?

Кроме глубокого презрения и чисто телесной брезгливости - никаких. У прозревших

из "вас" есть оправдание, что нельзя зараз переделаться, как пишете вы, и это ложь, особенно в ваших устах..."

И Блок - терпит этот назидательный тон и признает-таки, что в лице "крестьянина

Северной губернии, начинающего поэта" сама Русь учит его уму-разуму!

На уровне общения великих поэтов диалоги не зависят от контраста "мужика" и

"барина", и настырность Клюева не так проста и груба, как кажется и как он хочет

выставить.

Мы, как рек подземных струи,

К вам незримо притечем

И в безбрежном поцелуе

Души братские сольем.

В этом "голосе из народа", обращенном к обессилевшей интеллигенции, куда больше и

тайного притяжения, не чуждого полуподавленной зависти, и искреннего желания

"сравняться",- чем ненависти и жажды свести счеты. Хотя в ранних стихах Клюева сквозь

надсоновские рыдания о пропащей доле именно жажда мести прорывается единственно

свежим чувством. Он грозит обидчикам и динамитом, и ножиком, и булыжником, и

никакой "святой Руси" там нет, а есть в лучшем случае - абстрактная "родина, кровью

облитая". Прямо из прокламации!

Однако Клюев никогда не обратился бы к Блоку, если бы чувство Родины

исчерпывалось у него жаждой революционной справедливости.

Есть что-то, глубинным образом соединяющее этих поэтов. Чувство близящейся

общей катастрофы. Оно у Клюева пробивается сквозь все избяные заплоты: Зимы предчувствием объяты,

Рыдают сосны на бору;

Опять глухие казематы

Тебе приснятся ввечеру.

Такую же музыку Клюев и у Блока слушает. На это и откликается. К этому взывает, подсознательно ища поддержки и утешения (а утешения нет).

Отсюда - все их переклички. "Поле Куликово" у Блока - "Поле грозное, убойное" у

Клюева. "Плат до бровей" - "плат по брови". И этот чисто блоковский вопрос, вырвавшийся у Клюева: "О, кто ты? Женщина? Россия?" И чисто блоковский порыв -

прозреть святую в грешнице, праведницу в уличной проститутке: "Такая хрупко-испитая