Читать «Immoralist. Кризис полудня» онлайн - страница 70

Отобрав у Оли джин, я присосался к бутылке, недобрым взглядом посматривая на гостей. С певицей все было ясно: сейчас она будет танцевать, потом плакать, потом уснет. А вот что делать с парнем, было не вполне понятно. Парень тем временем рассказывал про недавно прочитанную повесть, в которой композитору отрезали трамваем голову, и был говорящий кот. Еще в повести была «какая-то дура, которая летала на метелке, и дьявол, не помню, как звали — Волан, что ли?».

— Я хочу играть в этой повести!

— И кого же?

— Дьявола! — торжествующе хлопнул ресницами премьер полей и огородов.

— Кхе-кхе... — подавился я джином.

В пять утра на звуки веселья пришел сосед по коммуналке, угрюмый сорокалетний слесарь. С водкой. Дядя Вова был хрестоматийным мужиком в телогрейке, сморкался пальцами и произносил только три фразы: «Ебать-копать», «В пизду» и «За присутствующих дам». Он был одинок, жена сбежала лет десять тому назад, прихватив дочь и комод. Изредка у него ночевала дворничиха — беженка из Молдовы.

Сочетание персонажей стало совсем причудливым и взрывоопасным: Оля крутила в воздухе лифчиком, пытаясь плясать канкан, Паша и дядя Вова смотрели друг на друга, как солдат на вошь, и я счел за лучшее выгнать всю компанию на кухню, в надежде, что они друг друга перережут. Тщательно запер дверь и заснул.

В час дня, пошатываясь, я с опаской выглянул в коридор. На полу валялся одинокий Олин лифчик. Других биологических следов певицы обнаружено не было. Дверь в комнату дяди Вовы была приоткрыта, и я решил убедиться, что Пашу или убили, или выгнали, а Оля получила свою дозу мужских гормонов.

Мне открылось страшное. Оля спала на столе, завернувшись в слесарскую спецовку, а Паша и дядя Вова, блаженно улыбаясь сквозь храп, слились в позе, которая святыми их не личила.

И я закрыл дверь, потрясенный простым человеческим счастьем Вовы-сантехника.

Кажется, они до сих пор живут вместе.

* * *

Ночная жизнь девяностых была причудлива и промискуитетна. В кабаке можно было встретить и профессионально нищего, и культурную элиту. И собственных родственников, черт бы их побрал.

«Ты меня пригласи в ресторан, я надену все лучшее сразу!» — неслось из телевизора.

— Не взопрей, милая! — буркнул я, прибивая кудри к голове в нужном порядке. — Во всем сразу-то!

Я собирался в Гнездо Порока, клуб, проходивший под кодовым названием «Сухумский обезьянник». Там у меня была назначена встреча с кузеном, сотрудником дипкорпуса одного из среднезиатских государств. Приезды кузена по его дипломатическим делам в Москву всегда заканчивались одинаково: он напивался и, нагнав полную хату блядей обоих полов, исполнял песню про хлопковую коробочку, после чего засыпал в неожиданных местах. В мои добровольные обязанности входило рассчитаться с блядями заранее выданным баблом, выгнать их, достать хозяина из-под раковины и переложить в кровать.