Читать «Immoralist. Кризис полудня» онлайн - страница 72

Честно говоря, трансвеститов я боюсь еще со времен знакомства с Мадонной.

Мадонна был чудовищем. У всех есть такие знакомые — относишься к ним хорошо, но, углядев издалека, стараешься перейти на другую сторону улицы. Общение с ними напоминает секс с таксистом в «Жигулях» — оно мучительно, и небезопасно. Проще расплачиваться не натурой, а деньгами, увидев Мадонну — нырнуть в подворотню. Так оно вернее, и никто не увидит, что ты посреди главной улицы города общаешься с жутко раскрашенным манерным человеком неопределенного пола и возраста.

— Оооой, я тебе из автомата звоню, а все на улице на меня так смоооотрят!

— А во что ты одет?

— Ну, нормально одет! Шортики желтые латексные, топик такой же, может, им черный лак на ногтях не нравится? Или колготки порвались?

— А парашюта за спиной у тебя нет?!

Мадонна пляшет в гей-клубе на тумбе в нижнем белье. В женском, естественно. У Пикассо была девочка на шаре, а у нас — Вадик на кубе. Пока он не задерет в батмане ногу и не явит зрителям спрятанный член, отличить его от девицы невозможно. Он искренне думает, что это стиль «унисекс», хотя, на мой взгляд, это стиль «трансвестит». Вид у него таинственный настолько, что ему даже ни разу гопники не набили морду. Наверное, боялись утонуть в тональном креме «Балет».

На большом кастинге модного феста были все. Как обычно, кастинг начался на два часа позже, все потеют, у всех болит голова, а мы с коллегой по кличке Салоёб пьем за кулисой настойку боярышника, потому что денег у нас нет. Ничего у нас нет, ни совести, ни чести, ни денег. Пьяные мы.

И тут, смотрю, народ расступился, как волны морские, а из волн выходит Чудище с Цветочком аленьким — это за кулисами появляется Мадонна. Кто-то из дизайнеров позвал его на кастинг. В глазах у охотниц на папиков и у студентов института Лесгафта один вопрос — «что это?».

— Это Мадонна, — говорю, — не бойтесь, оно живое.

Пока собеседник осмысливает, я ловко ныряю обратно в кулису, где Салоёб без меня может выжрать весь боярышник. Он тренированный, я его знаю. Его ж не просто так Салоёбом кличут — водку стаканами, сало шматами, и — «нэсла Галя воду...»

В щелочку вижу, как Волшебная Фея виснет на Кирюше. Он на третьем курсе Лесгафта, у него пятьдесят восьмой размер одежды, а вид спорта у него — академическая гребля. Он огромный, нервный импульс по нему идет долго, и, скорее всего, сначала он сольется в экстазе с Мадонной, а потом уже поймет, что это все-таки не девочка. По довольному пению медузы, которое издает Кирюша, я понимаю, что страшная тайна ему еще не открылась.

Но в мои планы не входит мешать простому трансвеститскому счастью, и вообще, Кирюшу я не люблю за бородатые анекдоты, а к нам залезла в кулису Рамиля, которая где-то сперла бутылку «Хеннеси». У Мадонны своя свадьба, у нас своя, и наша краше.

— Правда, я красавишна? — интересуется кожаный мачо Салоёб голосом нашего ведущего моделя, поводя могучим плечом с драконом, и громко рыгает.

— Ты чудовишна! — отвечаю я и делаю большой глоток: мой номер выкрикнули, и чей-то еще.