Читать «Ашвагхоша Жизнь Будды Калидаса Драмы» онлайн - страница 140

На следующий же день широко откликнулась пресса: рецензии появились во многих газетах — «Утро России», «Русские ведомости», «Раннее утро», «Русское слово», «Голос Москвы», затем в журналах — «Аполлоне», организованном известным художником С. Маковским, и мейерхольдовском «Любовь к трем апельсинам». Критики по-разному подошли к спектаклю. Некоторые дали резко отрицательную оценку. Но в целом «Сакунталу» приняли: пьесу называли шедевром театрального искусства, Калидасу — гордостью индийской литературы, подчеркивалось режиссерское мастерство Таирова, его хороший литературный вкус в выборе пьесы, отмечали превосходные декорации Кузнецова, безукоризненную игру актеров и прежде всего Алисы Коонен в роли Сакунталы. Коонен — «поэтична, грациозна и трогательна», «постановка Таирова в декорациях Павла Кузнецова — цельна, производит гармоничное впечатление». Рецензент в газете «Голос Москвы» писал: «Ты создал меня бесконечным. Такова твоя воля. Этот бренный сосуд ты опустошаешь непрестанно и опять наполняешь новой жизнью». Эта красивая строфа Рабиндраната Тагора звучала в ушах моих, когда закрылся занавес последней картины». В 1934 г. в своей книге о Камерном театре известный театровед А. Эфрос отмечал: «Декорации «Сакунталы» были прекрасны. Спустя двадцать лет моя память хранит их радужное сияние.

Они были просты и скупы, почти неловки. Но в этом «почти» была их прелесть».

«Сакунталу» Таиров называл гениальной пьесой. Обращение к Калидасе было в полном смысле революционным шагом в истории отечественного театра. Пьеса воспринималась как выступление против пошлости и мещанства, как призыв к Правде, неподдельной чистоте чувств.

Спектакль готовился задолго до состоявшейся премьеры, но открытие театра именно «Сакунталой» в условиях недавно вспыхнувшей войны и разгула шовинизма приобрело особое социальное звучание. В одной из рецензий отмечалось, что древнее мировоззрение, вечная молодость чувства как бы противостоят «изверившемуся, холодно-скептическому, потерявшему всякую наивность веку». Отшельничество Сакунталы звучало не только как уход от искусственного общества, но и как разрыв с ним. Легенда о трогательной любви,— писала «Русское слово»,— «обвевает зрителя неожиданной и непривычной свежестью, напоминает о земных испытаниях, тревогах, зовет к подвигу в будущем».

Индийская пьеса на русской сцене напоминала о величии Индии, раздавленной колониальной зависимостью, и ее древней культуре. В программе, которую подготовили к премьере, говорилось: «Пьеса вскрывает всю сущность углубленной, созерцательно-мудрой души индуса... Индия мудрого Рамы и светлого Кришны... запечатлелась в веках творческим созданием Калидасы».

Достоинством спектакля критики считали и перевод драмы, выполненный Бальмонтом. «К чести руководителей театра должно отнести и то, что они, не удовольствовавшись существовавшими переводами, поручили интерпретацию древнего индийского текста Бальмонту, поэту, созвучному с высокими напевами санскритской поэзии и исключительно чуткому и образованному переводчику».