Читать «Ашвагхоша Жизнь Будды Калидаса Драмы» онлайн - страница 138

Калидаса открылся русскому читателю не только как драматург, но и как лирический поэт. В переводах с европейских языков появились поэмы «Рагхуванша» («Потомки Рагху»)

и «Мегхадута» («Облако-вестник»). В 1914 г. известный украинский санскритолог Р. П. Риттер перевел с санскрита «Облаковестник». Он сравнил автора этой элегии с Рафаэлем, Шекспиром и Моцартом — по утонченности передачи глубины человеческих чувств и природы.

Идущее еще от Джонса сравнение Калидасы с Шекспиром объясняется не только масштабностью индийского драматурга. По самозабвению и преданности в любви Сакунтала близка Джульетте; «Любовь в разлуке» роднит ее с Пенелопой; «Мною избран, мной утерян...» — с Изольдой.

Большую роль в судьбе драм Калидасы в России сыграл, как отмечалось, Бальмонт. Ему принадлежат переводы «Сакунталы» (М., 1915) и двух других драм Калидасы (М., 1916), которого он называл индийским волшебником, занимающим «первое место среди драматических поэтов мира».

В течение многих лет поэт интересовался индийским театральным искусством, готовился написать книгу по индийскому театру. В «Сакунтале» Бальмонт увидел театр будущего, и не случайно именно эту драму он предложил молодому режиссеру А. Я. Таирову, который в начале 1914 г. создавал театр нового типа.

«Провести целую бурю к цели, не нарушая законов гармонии,— писал Бальмонт,— показать все человеческое сердце в его любви и пытке, ни разу не оскорбив чувства чрезмерностью, явить отдельный замысел, который весь окрашен цветами и цветом, землею и небом данной страны, и в то же время завоевать восторженные сердца иных стран и всех веков. Достичь высокого пронзения драмы, не прибегая к единому атому злых чар, темного колдования, сплетенного из ночи, яда и крови, превратить рыдания в музыку и боль в одно преображение — этого никто не достиг, кроме Калидасы в «Сакунтале».

Идею о постановке индийской пьесы поддержали друзья поэта Ю. Балтрушайтис, заведующий в то время литературной частью театра, и В. Брюсов — они оба были большими поклонниками индийской культуры. После многих раздумий предложение Бальмонта было принято.

В «Сакунтале»,— говорил Таиров,— «манило прекрасное величие, сила и нежность этого замечательного творения Калидасы, нас пленяла возможность первыми прикоснуться к тайнам и образам индусского театра». И вместе с тем — возможность выйти за рамки устоявшихся традиций, «освободиться от пут современного театра».

Режиссер ознакомился, очевидно, с первоначальным вариантом перевода: окончательно Бальмонт его еще не завершил и работал над ним во Франции. Здесь он дорабатывал текст для

издания у Сабашниковых, постоянно консультируясь с французским индологом Сильвэном Леви, верил «в большой успех этой пьесы на сцене» (из письма от 12.VI. 1914).

Задуманная работа принесла Таирову трудностей не меньше, чем творческих удач.

Многие убеждали Таирова приостановить создание театра нового типа. По крайней мере вновь обратиться к античному образцу по призыву Мейерхольда. Но выбор был сделан. Как впоследствии записал режиссер, рождение Камерного «было начертано в книге театральных судеб». Таиров не терял надежды и с вдохновением работал. На выставке «Мир искусства» в это время демонстрировались бухарские и киргизские этюды Павла Кузнецова, и, увидев их, Таиров попросил художника взять на себя оформление спектакля.