Читать «Возмущение Ислама» онлайн - страница 52
Перси Биши Шелли
И видела на этой влаге зыбкой
Созвездия, и солнце, и луну,
Протягивалась нежная ручонка,
Чтоб из лучей один, любимый, взять,
Но он в воде был, и смеялась звонко
Она, что луч не мог ее понять,
И детские следили долго взоры,
Как зыблились лучистые узоры.
Мне чудились слова в ее глазах,
Так много в них виднелось выраженья,
И звуки сочетались на устах,
Неясные, но полные значенья,
Я видела в ее лице любовь,
И пальчики ее моих искали,
Одним биеньем билась наша кровь
В согласии, когда мы вместе спали;
Однажды, светлых раковин набрав,
Мы выдумали много с ней забав.
Пред вечером, в ее взглянувши очи,
Усталую в них радость я прочла,
И спали мы под кровом нежной ночи,
Как две сестры, душа была светла;
Но в эту ночь исчезло наслажденье,
Она ушла, как легкий призрак сна,
Как с озера уходят отраженья,
Когда дымится пред грозой луна,
Ушла лишь греза, созданная бредом,
Но та беда была венец всем бедам.
Мне чудилось, в полночной тишине
Явился вновь пловец из бездны водной,
Ребенка взял и скрылся в глубине,
Я увидала зыбь волны холодной,
Когда, как раньше, быстро он нырнул;
Настало утро — светлое, как прежде,
Но жизни смысл, как камень, потонул,
"Прости" мечтам, «прости» моей надежде;
Я тосковала, гасла день за днем,
Одна меж волн, с моим погибшим сном.
Ко мне вернулся ум, но мне казалось.
Что грудь моя была изменена,
И каждый раз кровь к сердцу отливалась,
Как я была той мыслью смущена,
И сердце холодело на мгновенье;
Но наконец решилась твердо я
Прогнать мечту и вместе с ней мученье,
Чтоб вновь ко мне вернулась жизнь моя,
И наконец виденье отступило,
Хотя его безмерно я любила.
И вновь владела разумом теперь,
И я боролась против сновиденья.
Оно, как жадный и красивый зверь,
Хотело моего уничтоженья;
Но изменилось все в пещере той
От мыслей, что навеки незабвенны,
Я вспоминала взгляд и смех живой,
Все радости, что были так мгновенны;
Я тосковала, гасла день за днем.
Одна меж волн, с моим погибшим сном.
Шло время. Сколько? Месяцы иль годы,
Не знала я: поток их ровный нес
Лишь день и ночь, круговорот природы,
Бесследность дней, бесплодность дум и слез;
Я гасла и бледнела молчаливо,
Как облака, что тают и плывут.
Раз вечером, в прозрачности прилива,
Играл моллюск, что Ботиком зовут,
Лазурный парус свой распространяя,
Качался он, меж светлых волн играя.
Когда же прилетел Орел, — ища
Защиты у меня, тот Ботик мглистый,
Как веслами, ногами трепеща,
Пригнал ко мне челнок свой серебристый;
И медленно Орел над ним летал,
Но, видя, что свою ему тревожно
Я пищу предлагаю, — перестал
Ерошить перья он и осторожно
Повис над нежным детищем волны,
Роняя тень с воздушной вышины.
