Читать «Золотые миры (Избранное)» онлайн - страница 146
Ирина Николаевна Кнорринг
Последнее слово — тебе.
Старый квартал («Занавески на окнах. Герань…»)
Занавески на окнах. Герань.
Неизбежные вспышки герани.
В предрассветную, мглистую рань
Тонут улицы, в сером тумане.
День скользит за бессмысленным днём,
За неделей — бесследно — неделя.
Канарейка за тёмным окном
Заливается жалобной трелью.
Резкий ветер в седой вышине
Бьётся в стёкла, мешая забыться.
Иногда проступают в окне
Неприметные, стёртые лица.
А в бистро нарастающий хмель
Заметает покорные стоны.
И над входом в убогий отель
В тёмной нише смеётся Мадонна…
«Заставить сердце быть сухим, как камень…»
Заставить сердце быть сухим, как камень,
Всё позабыть и разучиться петь,
Глядеть на мир застывшими глазами —
Ведь это же не значит — умереть.
Стереть своё лицо, совсем стереться,
Сойти на нет, смирить безумный бег,
И всё-таки, пока трепещет сердце,
Ещё достойно имя — человек.
«Руки крестом на груди…»
Руки крестом на груди.
Полузакрыты глаза.
Что там ещё впереди?
Солнце? Безбурность? Гроза?
Снится лазоревый сон,
Снится, что я не одна.
В матовой пене времён —
Сон, тишина и весна.
Больше не будет утрат,
Всё для тебя сберегу,
Верно, скривится с утра
Тонкая линия губ.
Не уходи, подожди.
Знаешь, что будет потом? —
И неспроста на груди
Слабые руки крестом.
«Ни радости многоголосой…»
Ни радости многоголосой,
Ни песен, ни звенящих строк.
Ажурный дым от папиросы
В нависший низко потолок..
А за окном — густые дымы
Слетают с закоптелых труб.
Как хорошо шептать: «любимый»
Одним движеньем сжатых губ.
Мечты растут, горят и тают,
Уже твои, а не мои,
И жизнь, до ужаса простая, —
Не выбита из колеи.
Не назовёшь её ошибкой,
Всё знает место, срок и цель.
Самоуверенна улыбка
На неулыбчивом лице.
Ночами не пугают грозы,
Тревожно тени не шуршат.
Могучим, сладостным наркозом
Уже отравлена душа.
Дни без солнца («Надо было зачем-то вставать…»)
Надо было зачем-то вставать,
Одеваться, идти, торопиться,
И ронять, по привычке, слова,
И склонять, по привычке, ресницы.
Погружаться на самое дно
Никому не нужных вопросов,
Неохотно глотать вино,
С отвращеньем курить папиросы.
А вернувшись домой — опять
Захотеть одного: забыться.
И во сне без конца вспоминать
Никогда не любимые лица.
И скользят однозвучные дни,
Замирая в покорной скуке,
Над любовью, над счастьем — взгляни —
Непривычно заломлены руки.
Этим дням нет конца, нет числа,
Дням без солнца, без мысли даже.
Я, должно быть, давно умерла,
И никто мне об этом не скажет.
«Молчанье громким словом не нарушу…»
Молчанье громким словом не нарушу.
Какой упрёк я обращу тебе?
Сама я стала сдержанней и суше,
Сама я стала резче и грубей.
Меня жалеть, а не бранить. Жива
Во мне непобеждённая усталость,
И с губ твоих срываются слова,
