Читать «Канатная плясунья (другой перевод)» онлайн - страница 61

Дверь закачалась и медленно стала открываться.

- Святая мадонна,- прошептал Дарио.- Тут или божье чудо, или работа дьявола.

При свете фонарей за дверью можно было видеть довольно большую комнату без окон, со сводчатым потолком. На голых стенах ни орнамента, ни рисунка, ни украшения. Никакой мебели. И только в глубине налево за занавесью, грубо приколоченной к балке под потолком, был отгорожен угол. Там должен был лежать маркиз Богреваль.

Пятеро мужчин и Доротея стояли молча, не двигаясь. Побледневший Деларю был близок к обмороку.

Доротея не могла оторвать взгляда от занавеси. Итак, события не закончились ни встречей наследников, ни чтением послания маркиза. Они развивались дальше, перешли в старую, давно всеми покинутую башню и будут разыгрываться здесь, где две сотни лет не звучал человеческий голос. Два века назад маркиз принял напиток, который его или усыпил... или убил. Что на кровати: груда мертвых костей или живой человек?

Доротея смотрела вопросительно на своих кавалеров, как будто спрашивая:

- Из вас кто-нибудь решится идти первым? Они молчали. Никто из них не шевельнулся.

Тогда Доротея сделала шаг вперед. Робко протянула дрожащую руку. Схватила край занавеси и медленно приподняла. Молодые люди подошли ближе и направили свет своих фонарей.

За занавесью была кровать. На ней лежал человек.

* * *

Эта картина была так удивительна, что Доротея едва удержалась на ногах и выпустила занавесь из рук.

Тогда Арчибальд Вебстер выступил вперед, подхватил падавшие края занавеси.

Человеку, лежавшему в кровати, можно было бы дать лет шестьдесят, но странная бледность и совершенная бесцветность кожи без единой кровинки создавали впечатление, не вяжущееся ни с каким возрастом. Череп совершенно голый. Заострившийся нос. Глубоко ввалившиеся глазные впадины. На огромном лбу, на скулах и на подбородке кости, обтянутые кожей.

На левой руке только четыре пальца, вместо пятого глубокая борозда до середины ладони.

Обветшавший от времени, наполовину съеденный молью костюм - черный суконный кафтан, зеленый шелковый жилет и короткие брюки. На ногах ни чулок, ни башмаков.

- Он мертв,- тихо произнес кто-то из мужчин. Чтобы удостовериться в этом, надо было нагнуться и приложить ухо к груди, где должно биться сердце. Но лежавшее подобие человека производило такое впечатление, что можно было опасаться, как бы оно не рассыпалось от самого легкого прикосновения.

Кроме того, разве можно сомневаться в смерти мертвеца?

Деларю шепотом умолял Доротею:

- Уйдем отсюда... уйдем. Это нас не касается. Джорджу Эррингтону пришла удачная мысль. Он вынул из кармана маленькое зеркальце и поднес его к губам лежавшего на кровати. Прошла целая минута, долгая, томительная и страшная. И вдруг... Зеркальце чуть-чуть помутнело.

- Он жив!.. Он жив!

Нотариус не мог больше держаться на ногах, присел на край постели и бормотал:

- Сатанинское дело... Уйдем...

Все переглянулись. Этот мертвец жив! Но ведь он же мертвец! Конечно, мертвец. Однако, ведь мертвые не дышат, а он дышит.

- Смотрите, смотрите,- сказала Доротея.- Его грудь поднимается и опускается... да, едва-едва заметно...