| He lifted his grey-blue eyes to Kunin, thought a moment, and as though recalling his question, he shook his head in the negative. | Он поднял на Кунина свои серо-голубые глаза, подумал и, точно вспомнив его вопрос, отрицательно мотнул головой. |
| An expression of pleasure and of the most ordinary prosaic appetite overspread his face from ear to ear. | По некрасивому лицу его от уха до уха разливалось выражение удовольствия и самого обыденного, прозаического аппетита. |
| He drank and smacked his lips over every gulp. | Он пил и смаковал каждый глоток. |
| When he had drunk it to the very last drop, he put his glass on the table, then took his glass back again, looked at the bottom of it, then put it back again. | Выпив всё до последней капли, он поставил свой стакан на стол, потом взял назад этот стакан, оглядел его дно и опять поставил. |
| The expression of pleasure faded from his face. . . . | Выражение удовольствия сползло с лица... |
| Then Kunin saw his visitor take a biscuit from the cake-basket, nibble a little bit off it, then turn it over in his hand and hurriedly stick it in his pocket. | Далее Кунин видел, как его гость взял из сухарницы один кренделек, откусил от него кусочек, потом повертел в руках и быстро сунул его себе в карман. |
| "Well, that's not at all clerical!" thought Kunin, shrugging his shoulders contemptuously. | "Ну, уж это совсем не по-иерейски! - подумал Кунин, брезгливо пожимая плечами. |
| "What is it, priestly greed or childishness?" | - Что это, поповская жадность или ребячество?" |
| After giving his visitor another glass of tea and seeing him to the entry, Kunin lay down on the sofa and abandoned himself to the unpleasant feeling induced in him by the visit of Father Yakov. | Дав гостю выпить еще один стакан чаю и проводив его до передней, Кунин лег на софу и весь отдался неприятному чувству, навеянному на него посещением отца Якова. |
| "What a strange wild creature!" he thought. | "Какой странный, дикий человек! - думал он. |
| "Dirty, untidy, coarse, stupid, and probably he drinks. | - Грязен, неряха, груб, глуп и, наверное, пьяница... |
| My God, and that's a priest, a spiritual father! | Боже мой, и это священник, духовный отец! |
| That's a teacher of the people! | Это учитель народа! |
| I can fancy the irony there must be in the deacon's face when before every mass he booms out: | Воображаю, сколько иронии должно быть в голосе дьякона, возглашающего ему перед каждой обедней: |
| 'Thy blessing, Reverend Father!' A fine reverend Father! A reverend Father without a grain of dignity or breeding, hiding biscuits in his pocket like a schoolboy. . . . Fie! | "Благослови, владыко!" Хорош владыко! Владыко, не имеющий ни капли достоинства, невоспитанный, прячущий сухари в карманы, как школьник... Фи! |
| Good Lord, where were the bishop's eyes when he ordained a man like that? | Господи, в каком месте были глаза у архиерея, когда он посвящал этого человека? |
| What can he think of the people if he gives them a teacher like that? | За кого они народ считают, если дают ему таких учителей? |
| One wants people here who . . ." | Тут нужны люди, которые..." |
| And Kunin thought what Russian priests ought to be like. | И Кунин задумался о том, кого должны изображать из себя русские священники... |
| "If I were a priest, for instance. . . . | "Будь, например, я попом... |
| An educated priest fond of his work might do a great deal. . . . | Образованный и любящий свое дело поп много может сделать... |
