Читать «Терская коловерть. Книга третья.» онлайн - страница 27
Анатолий Никитич Баранов
Микал поднялся, запахнул на себе рваную обу, стал прощаться с хозяином сакли.
— Зачем спешишь? Отдохни еще, — уговаривал его Гапо. Но Микал решительно направился к выходу:
— Не задерживай меня, Гапо. Видит бог, я готов сидеть с тобой хоть до утра, но мне еще далеко идти.
— Возьми моего коня, — предложил Гапо.
— Хаджи на коне, все равно что собака на заборе, — усмехнулся Микал. — Ты лучше подскажи мне, где можно не замочившись перебраться через Терек.
— Да здесь же и переберешься. За аулом, под горой паром есть.
— Чей паром?
— Был ничей, а теперь коммунарский.
— Какой–какой?
— Коммунарский, говорю, неужели не понятно? Казаки на том берегу коммуну организовали. Веселый народ: живут в шалаше, а сами песни поют, слышишь? Я тоже хочу организовать чеченскую коммуну, да мулла возражает.
— Что ж вы в той коммуне делать будете, абречить, что ль? — не удержался от насмешки Микал.
— Зачем абречить? — не обиделся за насмешку Гапо. — Работать будем вместе, веселиться вместе… Эх, ушел бы я опять на войну! Ты не знаешь, где сейчас воюют?
— В Китае. Там революция идет, как у нас в семнадцатом.
— Кто же там против кого?
— Кули против мандаринов.
— Кто из них бедные?
— Кули бедные, а мандарины богатые.
— Давай в Китай махнем, — загорелся Гапо. — Ты будешь воевать за мандаринов, я — за кули. Вуй, как весело будет!
— Без Китая тошно… свои революции осточертели. Ну, я пойду, Гапо, — обнял Микал товарища. — Марша ойла.
— Марша гойла , — ответил Гапо, открывая калитку.
Микал окунулся в голубую полутьму. Во дворах снова лениво забрехали собаки.
Достигнув края аула, Микал спустился с косогора по наезженной арбами и утоптанной стадами дороге в пахнущую сыростью пойму и вскоре подошел к речной переправе. Ему не повезло: паром стоял на той стороне Терека.
— Эй, на пароме! — крикнул он, сложив рупором ладони. С парома не ответили. Лишь по–прежнему доносилась с левобережного яра грустная казачья песня:
да свистели со всех сторон ошалевшие от майского хмеля соловьи.
Микал подошел к воде, присел на краешек сколоченной из горбылей пристани: неужели придется проторчать здесь до самого утра? У ног его плескался Терек. В свете луны, казалось, не вода струится в темных берегах, а расплавленное серебро. Искрится огненными водоворотами, вот–вот вспыхнут от него прибрежные деревья. Интересно, долго еще будут горланить на том берегу? Он еще раз крикнул в голубую полутьму. Не дождавшись ответа, запахнулся поплотнее в халат и улегся на горбылястом ложе: ничего не поделаешь, придется ждать до утра. Он уже начал было засыпать, когда услыхал на том берегу мужские голоса. Разговаривали двое, возбужденно и громко, как говорят обычно подвыпившие люди.
— Эгей! — обрадовался лежащий на пристани, — перевези на ту сторону!
— А ты кто такой? — едва слышно донеслось из–за реки.
— Челове–ек! С самого вечера жду–у!
— Ночью не перевозим! Утром приходи–и!
— Рубль да–ам!