Читать «Терская коловерть. Книга третья.» онлайн - страница 214

— Ты, значица, так? — побледнела Ольга, поднимаясь с пола. — Ну в таком разе пеняй на себя, проклятый боров. Я тебе покажу счас излишки… — с этими словами она выдернула из–за пазухи револьвер и выстрелила в своего обидчика. Тот взмахнул руками и рухнул на пол. Вошедший в амбар с мешками в руках Поляков, охнув, выскочил наружу. Следом за ним выскочил и его товарищ.

— Убили! — заорал он на ходу, едва не сбив с ног стоящего возле времянки светлоголового малыша.

— Кого убили? — спросил малыш у показавшейся в амбарной двери матери.

— Сволочь одну… — ответила та хриплым голосом, что–то пряча у себя на груди под концами платка.

Потом он видел, как мать вывела из конюшни оседланного коня, остановила его у калитки, торопливо зашла в горницу и тотчас вышла из нее. «Слушайся бабушку», — сказала, подняв сына на уровень своей груди и часто–часто целуя в лицо и голову. Затем перекрестила его, поставила на землю, вскочила в седло и, попросив открыть калитку, одним махом скрылась за нею в облаке поднятой конскими копытами пыли.

* * *

Евлампий, возвратись от соседки, вспомнил, что давно уже собирался починить крышу на телячьем хлеву. Чертыхнувшись в адрес сына Петра, не сделавшего вовремя ремонт, старик приставил к хлеву лестницу и вооруженный соответствующим инструментом взобрался на почерневшую камышовую поветь. «Жив буду, на тот год покрою все сараи цинковым железом», — решил он, скидывая вилами с крыши прелую солому. Он так увлекся работой, что не заметил, как перекочевало с одного ската крыши на другой солнце и как сноха Устя пригнала с Терека гусиное стадо. Оно ошалело загагакало, перебегая от калитки к базу, где стояло корытце с каким–то месивом, а Евлампий поморщился не то от гусиного крика, не то от вида не очень–то скучающей по мужу снохи, которую видели люди в кабине автомобиля вместе с шофером–осетином из этой проклятой коммуны.

— Чтой–то, девка, ты весела не ко времени, — упрекнул он сноху, заметив на ее худощавом и смуглом, как у цыганки, лице мелькнувшую улыбку. — Без мужа живешь, а бесперечь скалишь зубы.

— Плакать мне теперича, что ли? — уперла руки в боки Устя, останавливаясь посреди база и глядя снизу вверх на свекра, сидящего на освобожденном от соломы стропиле. — Кубыть, не я его из дому спровадила.

— Ну, ну, погутарь у меня, — нахмурился свекор. — Языкастая дюже стала. В автомобилях с мужиками разъезжаешь. Гляди, возвернется Петро — обомнет на твоих боках новые вожжи, надысь нарочно свил для такого случая.

— Приберегите эти вожжи для себя, папака, — усмехнулась Устя.

— Энто как же понимать? — вытянул бороду Евлампий.

У Усти чесался язык посоветовать свекру удавиться на вожжах, но она поборола искушение и сказала, что вожжи могут понадобиться увязывать барахло на телеге, когда власти отправят его, как Харламовых в Галюгае, на поселение в Сибирь.

— Типун тебе на язык, сучка! — рассердился Евлампий. — Да ежли и так, ты ить тоже заширкопытишь вместе со мной.

А про себя подумал: «Будет мне тогда цинковая крыша». Подумал и испугался так, что волосы взмокли под шапкой.