Читать «Несерьезная книга об опухоли» онлайн - страница 85
Кирилл Волков
«Перстень в кровавом жиру акулы». По-другому нельзя. Иначе мне смерть. Она как бы выдвинула мне ультиматум: жизнь или смерть. И я должен сделать все, что от меня зависит. А если смерть выиграет… Ну что ж. Я сделал все, что мог. Я буду умирать спокойно, без мук совести.
Все мы допускаем, что там что-то есть, какая-то жизнь (хотя бы гипотетически). А если нет? Если там пустота, которая растворит меня, Кирилла Волкова, мое «я»? Если зря я надеюсь на бессмертие? Вдруг там чернота? Даже не чернота, а НИЧЕГО?
Почему я пишу? Я не знаю, как вам моя книга (может, кому-то и помогла?), но мне она помогает очень. Я за нее цепляюсь, как за спасательный круг, смотрю на нее, ориентируюсь, теперь уже следую за моим лирическим двойником. Не имею право написать, а потом сделать что-то по-другому. Разъединить теорию и практику.
Я, кстати, заметил, что меня нельзя перехвалить или пристыдить, что я не боюсь пафоса и сентиментальности. Поскольку понимаю, чего стою, свою себестоимость. Она мала и велика одновременно. Каждый человек таков. Я плачу и смеюсь. Мне нечего стыдиться. Я говорю искренне. Я создаю своего двойника. И отдаю ему всю свою жизнь, все чувства. Выговариваюсь. Мучаюсь. Очень боюсь соврать. Хочу создать точную копию и оставить ее в прошлом. Обнулиться. Может быть, забыть себя самого. Я не писатель. Я не вру. Я не в силах – во всяком случае, пока – создать реальность из своих снов, слов, обрывков фраз, каких-то фигур, из своего звездного бреда. Что-то отдельно взятое, пронзительное, как запах бензина, и как его цвета прекрасное. Я не могу сложить пазл своей памяти, чтобы из него получилась новая картинка. Голограмма. Нечто. Я не писатель. Я записыватель. Я перевожу свою память в пространство белого листа. Отписываюсь. Катастрофически стираю себя, чтобы возродиться. Я все медлю перед главным признанием.
Я Кирилл Волков. И МНЕ СТРАШНО Я живу в отраженной норме. В антинорме. Маскируюсь, как могу. Загоняю в подсознание, отмахиваюсь. Но мне страшно. И я понимаю, что нужно заново сочинить себя. Совершить титанические усилия. Иначе я умру. А я не хочу. Я смотрю на сосны и приказываю каждой клеточке: «Живи».
(Иосиф Бродский)
Комментарии мамы
Прошли очередную химию, нам опять вкатили полную дозу иринотекана… Кирилл сказал, что штормит как никогда. А еще говорят, что к яду привыкают…
Тем не менее, вечером поужинал. Пьет много воды, но все равно тошнит, и цвет лица белозеленый… Очень больно видеть апатичный взгляд и потухшие глаза. Я не реву, даже улыбаюсь, называю «Зеленый мой!» и пересказываю новости про Майдан. Вроде, сильная неунывающая мама. И вдруг Кирилл говорит: «Мне плохо еще и от того, что тебе плохо…» Как-то чересчур срослись наши «два в одном». Это и хорошо, и плохо. Ну, сегодня это плохо…
Поймала себя на том, что все время пишу (и говорю) – МЫ прошли химии, сдали кровь… Это ОН, Кирилл, прошел химию, это ЕМУ плохо! А я ничем не могу помочь – только чистить мандарины и обнимать, пытаясь передать свою энергетику… Я не могу взять на себя даже часть его страданий!!! О большем не говорю…
Что-то я расслабилась. Бессонные ночи сказываются. Ничего, завтра стану сильной, и мы выгребем! Ты только стой до конца и не вздумай сломаться!
