Читать «Сообщение» онлайн - страница 55
Бахыт Кенжеев
«Я не помню, о чем ты просила. Был – предел, а остался…»
Я не помню, о чем ты просила. Был – предел, а остался —лимит,только лесть, перегонная сила, перезревшее время томит —отступай же, моя Ниобея, продирайся сквозь сдавленный лесстрел, где перегорают, слабея, голоса остроклювых небес —да и мне – подурачиться, что ли, перед тем как согнусь и умрув чистом поле, в возлюбленном поле, на сухом оренбургскомветру —перерубленный в поле не воин – только дождь, и ни звукаокрестлишь грозой, словно линзой, удвоен крепостнойостывающих мест«Если ртуть – суетливый аргентум, то как же кроту…»
Если ртуть – суетливый аргентум, то как же кротуобъяснить, для чего закат над его норойпроплывает, как влажный невод? Такая сухость во ртучто ни первой звезды уже не выпросить, ни второй,не решить, отделяя минувшее точкою с запятой —то ли сына-судью родить, то ли эринию-дочь,чтоб им тоже топтать пресмыкающееся пятой,а ему – оловянный крест по траве волочь.Да и я – уховертка под божьим камнем, а не кощей,для кого сохранить булавку в утином яйце – пустяк.Повторится, кто спорит, всё, кроме вызубренных вещей,вроде ржавых норвежек да мертвой воды в горстях,вроде снежного мякиша, вроде судьбы – не плачь,все проходит. Нужда научит: всякому за угломобещают булыжник мерзлый, а может быть, и калач,по делам его злополучным, читай – поделом.«Где под твердью мучительно-синей…»
Где под твердью мучительно-синейне ржавеет невольничья цепь,и забытая богом пустыняпо весне превращается в степь —я родился в окрестностях Окса,чьи памирские воды мутны,и на горе аллаху увлексямиражом океанской волны.Вздрогнет взрывчатый месяц двурогий,сбросив пепел в сухую траву.«Почему ты не знаешь дороги?»«Потому что я здесь не живу».Не имеющим выхода к морютолько снится его бирюза.Пусть Эвтерпа подводит сурьмоюмолодые сайгачьи глаза —есть пространства за мертвым Аралом —потерпи, несмышленый, не пей —где прописано черным и алымнаселение нищих степей —и кочевник любуется вволюна своих малорослых коней —солоней атлантической соли,флорентийского неба темней.«всякий алтарный шепот обернется щепоткой праха…»
Цветкову
всякий алтарный шепот обернется щепоткой прахатак отсвистит перун отгремит гефест и зачахнет одинах самозванцы лживые божества ни тебе аллахани вифлеемского плотника вечер холоден и свободенвсех предыдущих имен не вспомнить на смертном ложекто-то был бодр а иной ревел от недостатка верыраспластавшись в горячей ванне прекрасней чем яд а все жецезарю богоравному страшно взрезать молодые венывсех предыдущих не вспомнить старческой кровьюистекающий седобородый кажется звали павели еще один вывешенный на древе с табличкою в изголовьешепчущий еле хрипло отче зачем ты меня оставил
