Читать «До встречи не в этом мире» онлайн - страница 46

Александр Лаврин

Дробилка

Бывало: приду домой – холщовая рубахаСтоит, как колокол, когда поставишь в угол.Я был похож на худшее из пугал,когда под кран ополоснуться шел.Но, как ни странно, был доволен этим.Мы в гении, признаться, часто метим,И забываем, как необходимДуше обычный труд, хотя пороюБывает он тяжел, и я не скрою,Что мне бывал он тоже не сладим.В то лето я работал на дробилкеНа фабрике игрушек. ТишинаКазалась мне прекраснее, чем БахаСкрипичная соната, оттого,Что мой станок ревел, как сто медведей,И грохотом мне душу раздирал.Я молча брал обрывки и обрезкиИ сильными чугунными рукамичерез весь цех носил их бригадируНа мощные напольные весы.Пал Палыч в пересменку мне поведал,Что пару раз в гудении станкаОн слышал вдруг прекрасную музыку.И музыку. Какие чудесаВ его душе тогда происходили!Он певческие слышал голоса,Мелодии, и фуги, и кадрили…О время, время! Хочется и мнеСквозь грохот слышать голос твой напевный,Чтоб до конца отдать родной страненапор и мощь энергии душевной!

«Известно всем: поденный труд не сладок…»

Известно всем: поденный труд не сладок.И я от вас не скрою: леший с ним!Что он и мне бывал не слишком сладок.Но в те года, увы, необходим.В то лето я работал на дробилке.С Пал Палычем я все подряд дробил.Бухал с ним в перерыв в автопоилкеИ с ним же про искусство говорил.Вот, как-то… Взяв портвейну, в пересменку,Пал Палыч мне, бухнув, поведал быль:Мол, он в дробилке слышал Летку-Енку,А, может, даже фугу и кадриль.И тут я вспомнил, что дробилкой чуднойЯ приобщался тоже, но к стиху…Так мы с Пал Палычем пошли дорогой трудной,Негаданно начавшейся в цеху.Была иль нет в нас творческая жилка —Дед композитор нынче, я – поэт…Волшебная советская дробилка,Прими от нас наш творческий привет!

Виктор Лапшин

Лермонтов

Шли вечно мы равниной снежной.Нет ни былинки на безбрежной.Сиял беззвучный снежный наст.И целью некоей влекомы,Шли отрешенно и легко мы.Был мир безлюден. Кроме нас.Я пересек овраг пологий.И обернулся: странно-строгий,Моляще-гневный встретил взгляд.Опешил я, но страх отринув,Я понял, что ему МартыновВо мне почудился. О, брат,Прости меня, мой брат любимый…Наст подо мной несокрушимыйРаспался, поднимая прах,И трещины, щемяще-звонкоВмиг досягнули горизонта,И пробудился я в слезах.

«Я спал, лицо свое отринув…»