Читать «До встречи не в этом мире» онлайн - страница 47

Я спал, лицо свое отринув.Мне снилось, будто я – Мартынов.Кругом торосы и метель.Чего ж мне было удивляться,Что с Мишкой Лермонтовым дратьсяВо сне я вышел на дуэль?И вот мы встали в полукружье.Но взяли странное оружье:Литературные грехи…В Грушницком мне могилу роя,Он выбрал своего «Героя»,А я взял «Лермонтов» – стихи.Он прочитал свое прегладко,И от себя мне стало гадко.Не знаю сам, как уцелел.Но вот, в короткое затишьеСвое прочел я шестистишье —Он блеванул и околел.

Олег Самарин

Двор

Выйду во двор покурить.В бездну вгляжусь голубую.Между тазов и корытМесто себе облюбую.В небе плывет самолет.В бочке вода леденеет.Гляну в нее – что за черт!Чем-то космическим веет.

Первую строфу я оставил без изменений, а дальше я позволил себе продолжить:

Мысли волнуют сранья.В бочке вода леденеет.Жаль, что не курит свиньяи говорить не умеет.

Мои литературные выходки прямым ходом отправлялись в КГБ. Меня попытались вызвать: я отчетливо послал на… Попробовали затолкать в машину на улице – я начал орать:

– Помогите!

Тогда районный явился ко мне домой поговорить.

Мы поговорили на лестнице, и я стал вечным клиентом этой непрезентабельной, вызывающей рвоту, организации. Интерес ее ко мне не пропал и поныне, хотя на мой недавний запрос я получил ответ, что мной не занимаются, не занимались, и материалов на меня нет. Если бы я не разучился смеяться, я хохотал бы сутки. Ну разве могло остаться без их внимания стихотворение «Муза»?

Я отправлю стихи в журнальчик.Получу дорогой ответ.Уважаемый Мальчик с Пальчик,С сожалением пишем: нет.В ваших строчках одни химеры,То бессонница, то печаль,Да к тому же не те размеры,И неведомо чья мораль.И заплачу не от обиды,Что читал их дурак и хам,Чьи глаза, словно злые гниды,Проползли по моим стихам.Не от дуры смешной – природы,Изнасилованной скопцом,И от глухонемой свободыС изуродованным лицом.______________________Благословенно незнание,Когда не ведаешь зла,И, что такое изгнание,Не понял еще и дляТебя не очень-то острыеКамни пока, дружок.И глупо себя наверстывать,Как февральский снежок.И, видимо, стоит томикаЗлоба тупых невежд,Когда стоишь возле холмикаДетских своих надежд,Не переживших скупостиСолнечного луча,И пролетарской глупостиВешателей сплеча.Так что пока покатитсяГрустная голова,Пускай печатает матрицаОгненные слова,В которых горят Дзержинские, Ленины и т. д.И прочие рыла свинские,Пропущенные Корде.Поскольку и для пропавшегоДевственного листа,И о любви мечтавшего,Мученика – Христа,Горькая моя ненавистьЛучше наверняка,Чем прописная стенописьРусского языка.

Все же, в давние времена, несмотря на опалу, мне везде были рады, всем хотелось послушать, а то и переписать мои крамольные сочинения.

И тогда я отправился за славой, а также на поиски приключений в Мекку советских писателей – Дом творчества «Коктебель».

В Коктебеле я устроился в Дом творчества чинить катер. Мной руководил среднего ранга начальник по фамилии Черненок. Едва мы катер починили, как он пропал. Обвинили, естественно, меня. С какой стороны ни посмотри – это был абсурд.