Читать «Антология новой грузинской поэзии» онлайн - страница 72

Не могу забыть тот тусклый бархат. Пуговицы пристально смотрели вниз, А платье Вознести меня хотело К матери воды и воздуха. Это к ней зимой поля восходят, Синевой мерцая в основанье льда, В подражанье небу.

«Сердце натягиваю на правую руку…»

_{Перевод Е. Лавут}

Сердце натягиваю на правую руку Боксерской перчаткой. Когда в кровавые клочья Ваши языки разлетятся, Пальцы болеть не будут. Эскалатор крови Остановился. Что вы машете топорами слов? Уже срублены те деревья, Что росли из глаз моих — к небу. С тех пор смотрю только вперед, Вижу лишь пустоту. Фата на белой женщине — Сытно, будто сливки на молоке. Как бездомный котенок, увязалась за этим пятном.

ЗАЗА ТВАРАДЗЕ

СТАРЫЕ ДЕТИ

_{Перевод М. Амелина}

Я вышел на улицу, — жаром прижатых лоточников-беженцев гомон слышней, чем шелест листвы и чем щебет пернатых, — и вижу я старых-престарых людей. Эй, молодка! Вижу я старых-престарых людей. Поднялся на ветреный склон, — за спиною с убожеством всем и с беспечностью всей остался мой город, подверженный зною, — и вижу я старых-престарых людей. Эй, молодка! Вижу я старых-престарых людей. Пошел мостовых по брусчатке, — что стая сквозных в шевелюре древесной галчат, вязь шрамов на грубой коре созерцая, без умолку старые дети кричат. Эй, молодка! Дети со старыми лицами в ряд. В жилище вступил, — процветали в том доме мужчина и женщина прежде того, — старик предо мной со старухой, и кроме них больше не вижу уже никого. Эй, молодка! Старик со старухой, — больше не вижу уже ничего. Состарилось детство, лучи постарели, состарился мир и все сущее в нем, — бредет, вся дрожа и шатаясь, без цели старуха по плитам, омытым дождем. Эй, old woman! Зачем на меня ты так смотришь большими глазами поблеклыми, — я ничего не должен тебе, не виновен ни в чем. Твое ли я помню роскошное тело, твоих ли волос разливную волну? — жила ты у моря и счастья хотела… Я кровопролитную помню войну, помню гиблый шквал, оползень, землетрясение, помню того старика, что подсчитывал мертвых: сколько в телегу их ляжет, в одну. Со всем ты, старик, распростился, что было, угрюм и потерян, со всем, что грядет. — Под ливнем, чья всеочистительна сила, шагает по городу старый народ, по улицам старый-престарый народ. Эй, молодка! Не видишь? — смотри, дух испустит вот-вот старый народ.