Читать «Ремесленники. Дорога в длинный день. Не говори, что любишь: Повести» онлайн - страница 107

— Забегал наскоком, — согласился он. — А ты и совсем не заявлялась.

— Ты знаешь почему.

— У Ирины скверный характер. Это у нее семейное. Вся семья — нелюдимы.

— Она будет волноваться.

— Какая беда. Пусть немного…

— Погасишь свет. Костюм повесь на стуле, завтра отглажу.

— Ты с утра на работу?

— Да.

Сестра работала в конторе текстильного комбината. Ему всегда казалось, что она могла делать большее, и все хотел подыскать ей другое место. И не успел. За повседневными заботами себя не помнил, не только ли что. Но, как уже не раз за этот день, усмехнулся невесело: «Все ищу оправданий. Себя не помнил? Помнил, и сейчас помню».

— Может, не пойдешь завтра? Поболтаем немного. Я у тебя отдыхаю душой.

— Спасибо. Но надо идти. — Пошутила, помедлив: — А то и меня выгонят.

До него не сразу дошла шутка, удивленно сказал:

— Ну уж, выгонят! Позвоню…

И поежился от ее взгляда, понял, что ляпнул глупость.

— Тебе очень плохо? — снова участливо спросила она.

— Спи. Встаешь рано.

Татьяна легла, затихла, а к нему сон не шел.

— Рассказала бы, как хоть живешь?

— Ничего особенного, чтобы рассказывать. Работа и книги — вся моя жизнь. Видишь, сколько у меня книг, — указала она на полки вдоль стены. В ее голосе слышалась горделивость.

— Неужели вы ни разу не встречались с ним… Поплавским?

Татьяна долго молчала. Потом сказала с тоской:

— Зачем, когда исправить было нельзя? Мудрый наш отец советовал тогда заболеть или уехать на время, пока все утрясется с Викентием. Верил в него, верил, что ничего за ним нет. Послушай я отца, все было бы иначе. А я ведь тогда была активисткой, с собрания — на собрание, поручения. А тут такое с мужем! Вот и решилась. Своим умом хотела жить.

— Ты его любила, и он мог простить, понять наконец. Ты же была еще зеленой девчонкой. И такое время! Нет, видно, был в нем изъян, настоящий человек распорядился бы умнее, не поступил так.

— Молчи, Аркадий. Он мог бы простить, я себе не прощала.

— Ну, это излишняя строгость, упрямство. Поплавский был у меня на днях. Смешно, но из-за него-то, собственно, я и остался не у дел. Использовал мою промашку — и к Трофиму Ивановичу. Пользуется влиянием.

— Да так ли это? — усомнилась Татьяна. — На него непохоже такое…

— С тех самых пор у него к нам лютая ненависть…

Сестра промолчала, но чувствовалось, что не согласна с ним. Он достал сигарету, спросил:

— Курить у тебя можно?

— Кури. Открой окно.

Дерябин долго возился с набухшими рамами. Дождь все моросил. Пахло липами. Он опять почувствовал легкую тревогу, обозлился на себя за способность вспоминать неприятное.

— Машенька Костерина… давно не видела ее?

— Почему? Работаем в одном отделе. — Татьяна вдруг засмеялась. — Все скучные отчеты с ваших совещаний мне известны: прибежит и — на ухо: «Аркаша выступал, гляди». А Аркаша… — Татьяна помолчала, не сразу решаясь сказать то, что давно думала о нем и Маше, чудесной девушке, которая так его любила и которую он оттолкнул. — Аркаша в небесах.

— Не все получается, как хочется, — недовольно сказал Дерябин.