Читать «Ремесленники. Дорога в длинный день. Не говори, что любишь: Повести» онлайн - страница 108

— Брось, Аркадий! Ты не хотел. Ты тянулся вверх и соответственно подбирал жену.

— И это говорит сестра, — упрекнул он.

— Я никогда не одобряла твой выбор.

— Просто тебе казалось, что Машенька — лучший вариант.

— Вариант! — По голосу он понял едкую усмешку сестры.

— Довольно, — раздраженно сказал он. — Не хватает еще, чтобы мы поссорились.

— Спокойной ночи, — пожелала Татьяна.

3

Утром в квартире Александра Васильевича Шарова раздался телефонный звонок.

— Это квартира?

— Вы не ошиблись, — охотно откликнулся хозяин. — Между прочим, впервые за утро, до этого все ошибались.

Александр Васильевич любил покричать и пошутить, если удавалось.

— Сашенька, как я рада тебя слышать. Это Татьяна Дерябина. Помнишь?

С высоты своего роста Шаров скосил глаза на телефон, удивился:

— Татьяна Николаевна! Вот никогда бы не подумал!

— Да, — со вздохом произнесла Татьяна. — Мы как-то потеряли друг друга из виду. Родители наши жили дружнее.

— Это, наверно, потому, что в деревне их дома стояли рядом.

— Возможно…

— И еще, наши родители были добрее к людям.

После некоторого молчания Татьяна спросила сдавленно:

— Ты хочешь меня обидеть?

— Да нет, что вы! — Шаров устыдился за сорвавшиеся слова. — Татьяна Николаевна, сказал не подумавши.

— Ну извини, не поняла. Как и раньше бывало, не понимала: всерьез ты или шутишь.

— Я человек серьезный, — поспешил заверить Шаров.

— Сашенька, вчера ко мне пришел Аркадий. Ему очень плохо.

— Заболел?

— Если бы так! Что-то у него произошло на работе.

— Печально. Впрочем, у многих что-то происходит на работе. Вы и позвонили, чтобы сообщить мне об этом?

— Я хотела просить тебя, чтобы ты повидался с ним. Он у меня. Никогда бы не решилась, но ему очень плохо. Поверь, я-то уж его знаю.

Шаров выглянул в проем коридора, где стоял у столика с телефоном. Его пятилетняя дочка Наташа сидела на коврике посреди комнаты и потчевала кукол воображаемым обедом. Подумал о ней, но сказал другое:

— Не знаю, Татьяна Николаевна, стоит ли мне ехать. Вы знаете, что с вашим братом, мы не так близки, особенно последнее время.

— Кто с ним был близок последнее время! И все-таки, Сашенька, сделай это, я боюсь за него. А с тобой он оттает.

Шаров понял, что надо ехать. Опять обернулся, озабоченно прикидывая, как быть с дочкой. Забыв про кукол, она теперь пытливо смотрела на него. Она хорошо знала, чем оканчиваются для нее долгие телефонные разговоры.

— Хорошо, съезжу, — неуверенно пообещал Шаров, — хотя и не представляю, какая в том польза.

— Я очень благодарна тебе.

Треск разбитой чашки заставил Шарова вздрогнуть, красные черепки подкатились ему под ноги. Наташка терла кулачками глаза, готовилась зареветь.

— У тебя слышен какой-то шум, — обеспокоенно сказала Татьяна.

— Да что! — отмахнулся Шаров. — Дочка разбила чашку из своего кукольного сервиза.

— Посочувствуй за меня.

— Не стоит! — Шаров сердито разглядывал дочку. — Наташка сделала это нарочно, услышав, что я должен уйти, и протестует. Она всегда так протестует.

— Сколько же у нее осталось чашек?

— Из второго сервиза, вы хотите спросить? Из второго сервиза у нее осталось две чашки.