Читать «Хобби Холл, или Приключения русского кота в Туманном Альбионе» онлайн - страница 43

– С кем? – уточнил Шульц.

– С трудом, – терпеливо повторила миссис Моторхэд, которая безгранично уважала Шульца.

– Понятно, мэм, – сказал Шульц, считавший миссис Моторхэд одной из достойнейших леди Британии. – Машина прибудет через восемь минут.

– Хорошо, Шульц. Мы ещё успеем попить чайку.

Попив чайку, Дарлинг едва держался на ногах. Точнее, на ноге. И Шульцу стоило немалого труда запихать его в «Моррис» со всеми этими чёртовыми костылями, которых было никак не меньше дюжины. На каждом шагу они попадались Шульцу под ноги. Наконец Дарлинг угомонился на заднем сиденье в позе смертельно раненного, но всё ещё опасного льва. Прослезившаяся миссис Моторхэд передала Шульцу узелок с кое-какими вещами для внука. Ибо Дарлинг до сих пор так и не снял свою шокирующую пижамку, которая грозила произвести фурор в заведении доктора Океанопулоса, где и без того проблем хватало. На прощание Шульц заверил миссис Моторхэд, что при первом же удобном случае переоденет её внука в более подобающие одежды, и машина тронулась.

К месту своих грядущих подвигов Уильям Дарлинг прибыл в состоянии полной каталепсии. Сильно, впрочем, смахивающей на тяжёлое алкогольное опьянение. По крайней мере опытный Шульц мысленно поставил именно такой диагноз. Поэтому по прибытии на место он потащил Дарлинга не парадным, а чёрным ходом, справедливо полагая, что излишняя шумиха только повредит ещё не начавшемуся расследованию.

Досье на Шульца

Угомонив Дарлинга, Шульц уединился на ночь в своём тесном солдатском будуаре. Войдя в комнату, он погрозил пальцем висящему на стене портрету бундесканцлера, уселся в продавленное котом кресло, напялил очки и развернул свежий номер «Русской Мысли».

Тут надо сказать, что году этак в 43-м Йозеф Шульц пришёл к убеждению (совершенно, кстати, справедливому), что в этом смертельно больном мире русские – практически единственный народ, с которым можно иметь дело. Никакого тебе английского лицемерия, никакого французского жеманства, никакой итальянской… (Шульц забыл слово), но тоже совершенно идиотской. А русские… Если что не так – дадут просто в морду, и дело с концом.

Даже не подозревая о существующих в мире философских теориях, по большей части бредовых, Шульц просто-напросто догадался, что русские и немцы в 20 веке заразились одной и той же отвратительной болезнью и восприняли подлейшую на земле веру – атеизм. И в результате восстали на Бога. А всё потому, что больше всех жаждали правды, да только позабыли, где её искать. Вот жидомасоны их и кинули, как только подвернулась возможность. Кроме того, он был абсолютно уверен, что вся так называемая Мировая История – просто бред сивой кобылы, склеротические воспоминания о несущественном. Ибо все действительно важные события происходят исключительно в человеческом сердце, и только в нём. Это он знал наверняка. Короче говоря, Шульц уважал русских (а может, и любил?) и видел в них товарищей по несчастью. Возможно, именно поэтому однажды тёмной ненастной ночью он вскочил с постели, отыскал в чемодане свой старый русско-немецкий разговорник, хлопнул стакан шнапса и приступил к изучению русского языка. Потом вошёл во вкус, начал слушать «Русскую Службу Би-би-си», покупать «Мурзилку» в ларьке на Пикадилли и даже записался в библиотеку при посольстве Империи Зла. Правда, там его вскоре стали шантажировать «Вестником Свекловода» (№ 7 за 1958 год), который он якобы не сдал вовремя. В ответ на вопрос Шульца («Штоше тепер телайт?») ему открыто предложили сотрудничество на погибель Соединённому Королевству и всему блоку НАТО. К тому времени словарный запас Шульца был ещё слишком мал, поэтому в дальнейшей дискуссии с библиотекаршей-ГРУшницей ему пришлось использовать практически один мат, который он помнил ещё с окопов. Однако с годами русский язык Шульца становился всё более могучим, так что в последнее время он всё чаще стал задумываться, а не пора ли ему, наконец, приступать к Антрюшенке Платонофу?