В ночь, когда полотно намокнет,узость входа видна едва,и квадратная голова:ног усталых коснутся когти,дверь брезента толчком закинув,с солнца пятнами по бокамгибкий зверь, изгибая спину,шерстью солнечной льнет к рукам.Вместо звезд — глаз упорных угли,сила — когти и пламя глаз…Зверь и я — вековые джунглимы пройдем в полуночный час.Нас не выдаст ни тьма, ни ветер,трав упругий ковер для ног:дети ночи и джунглей детизнают, что и кому дано.В ночь, когда рокот джунглей страшен,диких молний изломан ряд,встретив тигра у древней башни,я оставил в стволе заряд.
IX
Месяца рог тишиной отточен,звезды дрожат вышины боясь…Сладко скользить над обрывом ночьютише и злей, чем скользит змея.Сладко, тюки — кружева и бархатсбросив у моря в сырой песок,выждать, пока отзовется баркаскрипом уключин в условный срок.Смелым — угроза за каждой веткой.Кто помянет о пустом таком?Сладко под пение пули меткойсмерть в темноте обмануть прыжком.Тьмы не страшит роковая пауза:сладко наутро — душа пьяна! —с теми, чей выстрел в лесу метался,выпить граненый стакан до дна.
X
Подгибались уже колени,резал ноги блестящий лед:через горы он гнал оленейтретий день без пути — вперед!В дымной юрте из шкуры рваной,где метался огонь костра,пьяный Белый швырнул стаканомв Бога Мудрости и Добра.Неуклюжее тело Богаглухо стукнулось о порог,и с усмешкой грозил с порогадеревянной рукою Бог.Знал — погибнут олени скоро,но не смел повернуть назад:шел за ним через лес и горыоскорбленного Бога взгляд.
XI
Медлительно жевали жвачкуволы в пыли известняка,и деготь липнущий запачкалбешмет истертый старика.На перевале близ аула,качнув на каменном горбу,мой проводник — Али сутулый —разбил скрипучую арбу.И, сгорбленный, следя за бегомоторванного колеса,сказал в тускнеющее небо,прищурив зоркие глаза:«В ауле нам не встретить вечер,не починить в горах арбы…Так каждому предел намечентяжелым колесом Судьбы».
