Читать «Круглые кубики» онлайн - страница 125

И протянул мне несколько спелых прохладных плодов…

После этой встречи я шла домой в смешанном настроении. С одной стороны, этот боевой, деятельный дедулька вызывал только положительные эмоции. С другой… Какая-то мысль крутилась в голове и не давала покоя. Что-то, связанное с фруктами определенно.

Киви? Да нет, дело не в них. У меня на киви аллергия, и в моей семье это общеизвестный факт. Но что-то явно имеющее отношение к фруктам. Такое ощущение, что подсознание пыталось вытолкнуть на поверхность какую-то очень важную именно сейчас информацию.

В голове проскакивали обрывки воспоминаний, которые никак не хотели складываться в единый узор. Здесь какой-то проблеск, там – фраза.

Я упрямо перебирала в голове названия фруктов. Дурацкая привычка, оставшаяся еще с детства. Мелькнувшую сиюминутную мысль, пусть даже и ничего не значащую и совершенно пустую, яркой кометой проскочившую в мозгу, нужно обязательно вытащить на поверхность.

И не просто вытащить, а размотать до самого конца весь незамысловатый обычно клубочек ассоциаций и понять причину – почему именно эта фраза или этот знак появились в моей жизни именно сейчас. Вдруг это подсказка? И, пропустив ее, я упущу что-то важное?

Точно так же, как бывший бомж Карл-Хайнц был уверен, что в жизни одно положительное событие способно запустить цепь позитива, я еще с детства не сомневалась, что мироздание – или как там называется вселенский разум у тех, кто не принадлежит ни к какой религии – постоянно подает нам знаки. Надо только успевать их читать. И не лениться.

Киви, яблоки, бананы, груши. Не то, все не то. Мандарины? Нет, нет и нет. Арбуз? Нет, арбуз – это ягода. А в голове мелькнуло «фрукт». Значит, продолжаем искать фрукт. Зачем-то же сознание подкинуло эту идею. Апельсины… апельсины. Что-то такое пляшет огонечком, кружится, несется перед глазами. Апельсины. «Я никогда не ел апельсины. Люди добрые, поможите, сколько сможете. Я никогда не ел…»

Бинго! Килограмм киви в узловатых стариковских руках напомнил мне совершенно другие руки – замерзшие, шершавые, в грязных разводах детские ладошки. И другие фрукты – апельсины. И еще кубики. Круглые кубики.

В момент, когда мысль оформилась, кто-то наверху переключил тумблер, и вместо мягкой немецкой осени в пурпурных кленовых разводах я оказалась в заснеженной Москве 90-х, в районе метро «Бауманская», в двух шагах от Елоховской церкви.

– Теть, поможите, чем можете. На фрукты, и глазки чтоб полечить! Теть, поможите, – тоненький голосок был едва различим в уличном грохоте. А тут еще колокольный звон…

Мы с подругой и коллегой Катей торопились в метро после какого-то интервью. Она фотографировала, я беседовала. Что-то совершенно неинтересное, сельскохозяйственное или овощное, не помню уже. Не то свеклу куда-то гнилую доставили, не то еще что-то. Это такая текучка, которой никто никогда не хочет заниматься и которую в серьезных газетах поручают начинающим попрыгуньям вроде меня. Школа жизни своего рода. Справится репортер, не потеряет интерес к профессии – значит, годен к строевой, значит, можно его будет потом на серьезные задания выпускать. Закручинится, заскучает – значит, непрофессионал. Настоящий журналист должен уметь справляться с рутиной.