Читать «Круглые кубики» онлайн - страница 126

– Теть, поможи инвалиду, чем не жалко. Глаза не видят совсем. Поможи копеечкой, – дернул меня за подол длинной шубы из опоссума чумазый попрошайка лет десяти-одиннадцати. Шуба была куплена на кровью заработанные «рыночные» деньги, и я ею невероятно гордилась. Серебристо-серая с голубоватым отливом, цельнокроенная, с рукавом «фонариком» и отложным воротником, она стоила по моим меркам целое состояние.

Носила я ее обычно только на самые ответственные мероприятия – на театральные премьеры, на важные интервью, где хотелось «блеснуть», и выход в этой шубе на примитивное репортерское задание был моим своеобразным протестом. Моим «фи» несправедливому редакционному руководству, которое вместо того, чтобы доверять мне серьезные журналистские расследования или, на худой конец, посещение помпезных пресс-конференций, направило меня делать заметку про урожай. Ах вы так? Ну ладно. Я и туда как леди оденусь. Чтоб знали!

Поэтому грязноватая ладошка, вцепившаяся в мою роскошную шубу, в первый момент ничего кроме брезгливости не вызвала. Я инстинктивно дернулась, оставив в маленькой руке достаточно внушительный меховой клок. Опоссум, даром что дорогущий, был пошит в Польше и немилосердно «лез». Привезена шуба была в свое время моим приятелем и рыночным коллегой Алешей, тем самым, что изучал английский язык. Продал мне ее Алеша со скидкой, за полцены, но все равно дорого.

– Мика, пойдем быстрее. – Подруга со своей стороны потянула меня за рукав, зная, что сейчас я обязательно остановлюсь. Не потому, что такая сердобольная, а из любопытства. Я только-только начинала свой путь в журналистике и любила всевозможные «жареные темы», а она опаздывала на пригородную электричку. Жила она в Монино, и перспектива в случае опоздания минут сорок толкаться в холодном, пропахшем мочой и прогорклым маслом здании Ярославского вокзала ее совершенно не прельщала.

– Тебе хорошо, ты через полчаса дома будешь. А мне еще пилить и пилить. Пошли!

– Иду-иду! Мальчик, у меня нет денег.

– Теть! – Мальчишка одним прыжком подскочил с грязной картонки, на которой сидел до этого и приблизился ко мне вплотную. Пахнуло немытым телом, нищетой и почему-то чесноком. Эти ароматы, перемешиваясь со свежим морозным воздухом, создавали удивительное в своей несуразности амбре.

У меня возникла совершенно идиотская ассоциация. Когда-то в учебниках по русскому языку ученикам предлагалось написать сочинение по картине. Дурнопахнущий плохо одетый мальчик на фоне сиреневатых бликов на белоснежном снегу был словно героем не той картины. Ну вот если бы репинских «Бурлаков на Волге» в полном составе вместе с лохмотьями, лаптями и баржей переместили в одну из самых сложных для описания картин – «Февральскую лазурь» Грабаря, то получилось бы то же самое.