Читать «Записки молодого варшавянина» онлайн - страница 74

И все же он как бы стоял между нами при каждой встрече. Я стал держаться неестественно, фальшиво, был постоянно раздражен. Мне было известно, что Те­реза встречается с ним. Но я продолжал утешать себя мыслью, что физическое присутствие чужого, по сути, человека положит конец этому плакатному самопожерт­вованию. В разговорах с ней я принял нарочито товари­щеский тон, перестал бросать на нее пылкие взоры и ни разу, даже случайно, не коснулся ее руки. И с радостью отмечал про себя, что Тереза перестала даже улы­баться.

Иногда я терзал себя, точно мазохист, пытаясь отга­дать, удалось ли Ромеку затянуть ее в постель. Что-что, а уж это ему полагалось по всем правилам сей благо­родной игры. И часто вечерами при мысли об их пере­плетенных телах кровь ударяла мне в голову. Он сни­мал где-то комнатку, и они, должно быть, вытворяли там бог знает что. Тереза, наверное, отдалась ему с блеском отчаяния в глазах и пошла на это, сжав зубы, будто отправлялась на бой, превращая это столь прият­ное обычно занятие в еще одну жертву на алтарь оте­чества. Я упорно гнал от себя мысль, что она могла бы полюбить его, да и весь вид ее ничем не напоминал счастливой девушки, переживающей медовый месяц.

Действительность доставляла нам все больше потрясений. Чем ближе был конец войны, тем острее разгора­лась борьба, тем больше становилось жертв. Каждое утро я вставал, отмечая со вздохом облегчения, что ночь прошла спокойно и возле дома не раздался скрип тор­мозящей машины. Каждый вечер я радовался, что про­жил еще один день. Это немного напоминало состояние человека, сраженного инфарктом и ожидающего смер­тельного исхода болезни: ежедневно утром ему кажется, что это произойдет именно сегодня, и он благодарит бога за каждый подаренный день. И хотя ему ясно, что удар наступит наверняка, в минуты хорошего настрое­ния он тешит себя иллюзией, что именно его-то судьба пощадит и ему удастся проскочить мимо, побыть в жи­вых по крайней мере еще один годик. А я был совер­шенно здоров и с отвращением отталкивал от себя всякую мысль о смерти.

Борьба со страхом требовала много усилий. Не по­дать виду, что он одолевает тебя и хотя бы внешне выглядеть как тот полковник, что погиб в сентябре тридцать девятого, защищая Круликарню, или как по­ручник Ромек, который без денег и документов пересек всю до отказа нашпигованную жандармами Германию с такой легкостью, с какой современные молодые люди путешествуют по Европе «автостопом». Если Тереза за­метит эту разницу между нами, я погиб! Когда все во­круг требует борьбы, девушка не может любить слабака и слюнтяя, даже если он обладает прекраснейшей ду­шой и незаурядными талантами. Я тоже чувствовал се­бя рожденным для высших целей (для каких именно, я еще не знал) и пробовал утешиться мыслью, что в ду­ховном отношении превосхожу этого монолита Ромека, взращенного только для борьбы, готового к внезапной смерти без каких-либо колебаний, этого благословенно­го простака, не знающего, что такое скептическая мысль и книги философов, подвергающих сомнению все и вся.