Читать «Элегия Михаила Таля» онлайн - страница 113

У Если М.Н. приедет в Москву, то, разумеется, желательно при-

| сутствие лечащего врача или, в крайнем случае, “истории болезни”.

| Если М.Н. не может прибыть в Москву (думаю, что это ско-

|рейший путь к выздоровлению), то помощник-Снежневского рекомендует обратиться к Григорию Абрамовичу Ротштейну, ныне про-фессору Рижского мед. института. Г.А. Ротштейн специализировался

I по этой самой форме заболевания, что, видимо, у М.Н.

| Г.А. Ротштейну для М.Н. могут быть отправлены из Моск-

| вы все лекарства, что есть в Москве и которых, несомненно, нет в

\ Риге.

I По тем сведениям, что я случайно получил о состоянии

| М.Н., подозреваю, что новейшие лекарства не применяются. Сейчас

I лечат довольно мягкими средствами.

| Напишите, пожалуйста, Сало Флору (или мне), что вы ре-

J шили.

» Надеюсь, Вы меня не забыли.

I Искренний привет,

М. Ботвинник

| Москва, 1.11.67”.

185

X Салли Ландау

Думаю, Михаил Моисеевич не разобрался тогда в ситуации. Можно только себе представить, что было бы, если бы в то время мы положили Мишу в Институт психиатрии в обстановке “секретности и конфиденциальности”. До конца жизни Таль ходил бы с клеймом психбольного и наркомана, а это автоматически сделало бы его “ограниченно трудоспособным”, а стало быть, и невыездным. Ему была бы, в лучшем случае, уготована судьба дельфина, отловленного и помещенного в дельфинарий...

Я показала письмо Ботвинника Мише. Он его очень серьезно прочитал и на некоторое время задумался, глядя куда-то в пространство, словно вспоминая забытый дебютный вариант. Потом вскинул брови, будто его озарило, и сказал: “Я понял! Патриарх просто влюбился в тебя и хочет перетащить в Москву. Но стоит ли разменивать одного экс-чемпиона мира на другого?”

Выглядело это обычной Мишиной шуткой, но я не уверена в том, что он всего лишь пошутил... У Миши были непростые отношения с Ботвинником. В них был определенный подтекст - ведь еще совсем недавно они обменялись тяжелыми нокаутами, а это не могло пройти бесследно... Но должна сказать, что о Ботвиннике как о великом шахматисте Миша был высочайшего мнения.

Вообще же, со всей шахматной элитой Таль, как я уже говорила, умел ладить (хотя кое-кто, не исключаю, любил его так, как Сальери - Моцарта). Миша дружил с Борей Спасским, почтительно и восхищенно относился к Паулю Кересу... К Петросяну питал просто-таки нежные чувства, и когда тот стал чемпионом мира, радовался, как ребенок. Из молодого поколения обожал Рафика Ваганяна. Каспарова заметил еще тогда, когда Гарри был совсем юным. Как-то я спросила Мишу: “А что, Гарик действительно такой одаренный?” “Это гений”, - мгновенно ответил он... Помню, очень тяжело Миша пережил смерть Лёни Штейна, которого он считал одним из главных претендентов на шахматный трон... Мне кажется, что я помню всех - ведь в свое время я их хорошо знала. Хотя сегодня мне порой трудно представить, что это когда-то было...

В последние два года Миша звонил мне особенно часто. Отовсюду, где бы он ни находился... “Саська, я тебя после Израиля еще не видел...” “Саська, я там-то. Приезжай...” “Саська, я сказал тебе не все слова...” Даже сказала ему однажды: “Мишенька, на те деньги, что ты тратишь на переговоры, ты уже мог бы купить мне персональный самолет...” Он наверняка чувствовал приближение конца...