Читать «Чужой. Бегущий по лезвию бритвы. Вспомнить всё» онлайн - страница 2

Сны Паркера были не то чтобы агрессивны, но все-таки менее безмятежны, чем у Кейна. Фантазии в них вообще не наблюдалось: сплошная техника, да и люди почти не появлялись. Чего еще ждать от бортового инженера!

Всегда немного примитивные, сны его зачастую бывали просто безобразными. Когда Паркер не спал, он тщательно скрывал отрицательные стороны своего характера и выдавал себя только в том случае, когда очень сердился. Злоба и презрение, как правило, скапливались на самом дне цистерны его души, и он не давал им ходу наверх. Его товарищи по полету имели дело с поверхностным, очищенным слоем Паркера, не догадываясь, какая похлебка бурлит и пенится внутри.

Лэмберт скорее могла бы вдохновить сновидца, чем сама стать им. Во время сверхдолгого сна она предавалась хаотическим размышлениям о межгалактических трассах и ломала голову над тем, как сбалансировать количество груза с запасом топлива. Иногда сны ее окрашивались некоторой долей фантазии, но ни при каких обстоятельствах они не могли бы тронуть других людей.

Паркеру и Бретту часто казалось, что у них с Лэмберт смежные профессии. Но у них было свое мнение о грузоподъемности и чтении космических карт, и, если бы Лэмберт об этом узнала, она бы пришла в ярость. Правда, все крамольные мысли они держали при себе, давая им волю только во сне. Лэмберт не следовало обижать. Она была штурманом «Ностромо» и отвечала за благополучное возвращение корабля на Землю. Заветная мечта всех членов экипажа!

Бретт числился как техник. Под этим подразумевалось, что он был так же сметлив и ловок, как Паркер, но просто был младшим по должности. Они являли собой странную пару: слишком непохожие были у них характеры.

Но уживались и работали они прекрасно — в основном, благодаря Бретту, который никогда не перечил Паркеру. Невозмутимый, молчаливый техник уравновешивал своего болтливого и раздражительного напарника. Тот мог часами сокрушаться из-за неполадок в электронной системе корабля, проклиная каждый ее элемент и даже историю ее создания, не забывая помянуть недобрым словом Землю, где добывались редкие металлы для таких систем. Бретт же в таких случаях лишь терпеливо повторял: «Верно!»

В его устах это словечко означало гораздо больше, чем просто согласие. Это был его способ самоутверждения. Бретт считал молчание наиболее удачной формой общения. В излишней разговорчивости ему чудилось нечто нездоровое.

И наконец, Эш. Эш отвечал за науку, но и ему снились чудные сны: они были слишком нормальны, в них не было абсолютно никаких отклонений, с точки зрения науки они были организованы блестяще. Во сне он всегда оставался самим собой, не то что его товарищи.

Тот, кто хорошо знал Эша, ничуть бы этому не удивился. Но члены экипажа «Ностромо» летели с ним впервые. Сам же Эш знал себя досконально. Если бы его спросили, он охотно объяснил бы, почему не выбрал карьеру сновидца. Однако, никому и в голову не приходило задать ему такой вопрос, хотя все знали, что он восхищается этой профессией.