Читать «Человек из музея человека» онлайн - страница 40

Лето я провела в Эстонии, у мамы.

Вернувшись осенью 32-го года в Париж, я с головой ушла в работу столовой. За год ее существования у нее появилось много друзей, радовавшихся 100

вместе с нами нашему делу и помогавших деньгами и трудом. Одной из самых больших энтузиасток нашей столовой была Мирра Ивановна Лот-Бородина. Лектор Сорбонны, сотрудница религиозно-философского журнала «Путь», очень своеобразная, с добрым, просто горящим сердцем. Несмотря на то что ее муж был француз, профессор Лот, Мирра Ивановна осталась настоящей русской. Она часто появлялась у нас, всегда привозя деньги или какой-нибудь придуманный ею новый и добрый план действий.

Безработица не уменьшалась. В нашей столовой появлялось и исчезало огромное количество самых разнообразных посетителей. Мы им искренне сочувствовали, но все же это были незнакомые нам люди.

И вот однажды, среди массы сидящих за столом людей, я впервые увидела знакомое лицо. Этот юноша по имени Борис Вильде, на три года раньше меня окончивший Тартускую русскую гимназию, очень способный, писавший стихи и слывший смельчаком. Мне сразу же вспомнилась история его неудачного побега в Советский Союз, когда он чуть не погиб в бурю на Чудском озере. Я живо себе представила, как он теперь, бросив мать и сестру, отправился искать счастья. В Эстонии я, собственно, не была с ним знакома, но тут накинулась на него с расспросами. Все мои предположения подтвердились его скупыми и не очень охотными ответами. Ему надоел духовный и материальный тупик, в который он попал в Эстонии. Для университетского образования у него не было денег. Работа была возможна только физическая. Его присутствие в семье только усложнило и без того трудное материальное положение матери и сестры. Ему хотелось попробовать свои силы. Неизвестность и риск скорее привлекали, чем пугали его. Он ушел из дому, не взяв с собой ни вещей, ни денег. По дороге он брался за любую работу, на заработанные деньги покупал билет и какое-то расстояние проезжал на поезде, на пароходе. Затем снова подрабатывал. Долгое время бедствовал в Германии. Последним местом работы была библиотека в одном из замков Южной Германии. Борис пробыл там несколько месяцев, разбирая и приводя в порядок богатейшее собрание книг. Эта работа дала ему возможность доехать до Парижа и даже иметь небольшую сумму денег на первое время.

Взгляд светлых глаз Бориса был спокоен и пристален. Как всегда независимостью и холодом веяло от него. Я была просто в ужасе. Уж кто-кто, а я-то понимала, что значит оказаться в Париже, в таком Париже, каким он был сейчас. Оказаться с первых же дней в потоке безработных, почти не зная языка, не имея специальности, не имея даже права на пособие по безработице. Борис не разделял моих страхов и, усмехнувшись, сказал, что погибать не собирается. Принял талоны на ночлег, сказал, что будет приходить обедать, от денег отказался...

Каждый раз, когда он появлялся в столовой, я с беспокойством вглядывалась в его лицо. Но он ничем не был похож на безработного. В тот год в моде было ходить без шляпы, и Борис хорошо выглядел со своими тщательно причесанными, светлыми, очень мелко и круто вьющимися волосами...»