Читать «Человек из музея человека» онлайн - страница 30

Очень счастливых, несмотря на традиционную «мировую скорбь».

7

Прошел 1931 год. Наступает 1932-й — решающий год в жизни Бориса Вильде.

Чувствуется, как он «повзрослел», успокоился, стал серьезнее.

«...Мое главное занятие — философия. Политикой я не занимаюсь, материальные блага — деньги, положение и так далее — я ценю слишком низко».

«...Продлить визу в Германии я могу, но оставаться здесь неважно: с голоду не умру, но голодать придется... Да и, в конце концов, придется отсюда выехать: вчера опять был скандал — национал-социалисты били стекла».

«...Устроили демонстрацию, а так как я не в меру любопытен, то и мне попало дубинкой по башке».

«...Пожалуйста, никогда мне больше ничего не присылай, а то больно стыдно».

Письма этого года становятся все подробнее, все интереснее. Видно, что пришел конец нищей жизни, нашлась работа — уроки, переводы и даже лекции.

«Йена. 3.1.1932 года. Родная моя и хорошая мамочка!

Пишу из Йены. Это университетский городок, очень красивый — горы и лес. Я здесь третий раз — полчаса езды до Веймара.

В Веймаре я читал на днях доклад о русской культуре. О докладе писали газеты довольно много, причем одна из них нашла, что я говорю по-немецки очень хорошо. Доклад повторю 20 января в Йене...

...Я приглашен к ужину в Общество друзей искусства. Здесь очень туго у всех с деньгами. В этом году ожидается государственный переворот. Ну, до тех пор я постараюсь выбраться из Германии...

...Мой роман подвигается плохо. Зато набирается материал для нового романа. Принимая во внимание, что мне всего 23 года, я не хочу особенно торопиться. «Поспешишь—людей насмешишь»...»

Веймар. «...Был опять целую неделю в Йене, читал доклад (с успехом), гулял в горах, играл в шахматы. Останусь, вероятно, на три недели в Доме молодежи, при Народном университете, куда меня пригласили на полный пансион».

«...Я получил опять приглашение в здешний театр — на премьеру пьесы Муссолини «Сто дней», в эту субботу».

«...В Йене много молодежи — студентов и рабочих. У меня уже довольно много знакомых и даже «любовь» — студентка-китаянка, настоящая, из Шанхая. Придется тебе еще учиться китайскому языку и ехать в Китай, ко мне на свадьбу...»

«...Здесь празднуют юбилей Гёте... но это меня мало интересует...»

Доклад о русской культуре. Народный университет. Студентка-китаянка. Пьеса Муссолини. Юбилей Гёте.

Как узнать обо всем этом подробнее, как расшифровать строки письма?

Я написала в Йену, доктору Герхарду Шауману. Он — славист, занимается Маяковским, мы мельком встречались в Библиотеке-музее Маяковского несколько лет назад.

Ответ пришел сразу:

«Йена, 26.6.1970 года. Посылаю вам рецензии и выдержки из тогдашних газет,— как видите, удалось обнаружить следы Бориса Вильде и в Веймаре, и в Йене. Потому что я твердо уверен, что это — именно он...

Думаю, что и китаянка, о которой Б. В. упоминает в письме к матери,— именно эта Чи Йен-чен, читавшая доклад о современном Китае в том же Народном университете. Хотя китайцев и тогда на свете было великое множество, в Йене она, безусловно, была единственной...