Читать «Человек из музея человека» онлайн - страница 16

И с вечной болтовней своей Зизи — кристалл души моей...

Вот она передо мной, веселая, розовая, в серебряной шапочке седых волос. Маленькая квартирка, уйма цветов, молчаливый и приветливый муж. Как сияет, как молодеет Зинаида Павловна, рассказывая о Боре Вильде, развязывая школьную папку, где альбомы, письма и драгоценный кусочек тетрадной страницы, на котором даже клякса мне кажется исторической:

«Зизи, прекрасный ангел мой, Пришлите мне известия О славном прошлом Эстии Иль, прозой говоря сухой,—

уважаемая Зинаида Павловна, прошу вас прислать мне ваши глубокие записки по истории.

Остаюсь готовый к услугам Борис Вильде».

Подпись с красивой закорючкой — так только и пишут в пятнадцать лет. И на обороте — тоже стишок:

«Зизи, души моей кристалл,

Что я вас ангелом назвал,

В том не страдает этика:

Ведь каждый нежный мадригал — Licentia poetica¹».

Записываю каждое слово Зинаиды Павловны: в ее рассказе собрано все, что потом не раз повторяли другие соученики и друзья Бориса.

Поэтическая вольность (лат.).

«Он был у нас в классе как солнечный дуч — очень красивый, веселый и спокойный. Он был нашим вожаком, всем помогал, за всех отвечал...

А жилось ему трудно: отец умер в Петербурге, когда Боре было четыре года. Переехал с матерью и сестрой в деревню Ястребино, где жила семья деда. Война, революция... Марья Васильевна с детьми уехала в Эстонию, сначала — в Йыхви, потом — в Тарту. Работала на кожевенной фабрике, Боря чуть ли не с двенадцати лет давал уроки — подтягивал отстающих, готовил малышей в первый класс».

Всю жизнь Борис Владимирович с кем-нибудь занимался. В письмах матери из Германии, из Франции пишет, что репетирует по математике и физике сына знакомых, готовит к экзаменам Эвелину («К сожалению, она больше любит спорт и синема»), дает уроки русского, а в Германии даже учил одного доцента играть в шахматы и бридж.

Всегда около него ученики, всех он выручает, всем помогает — почти всегда бесплатно, добровольно. Только одному мальчику он помочь не смог.

В Сопротивлении у Бориса был связной: семнадцатилетний Рене Сенешаль, по прозвищу «Мальчуган». Он был отличным связным, этот малыш, на него можно было надеяться безоговорочно: под самым носом у фашистов помогал переводить людей в «свободную» зону, доставлял почту, передавал распоряжения...

Рене Сенешаля судили с группой Музея Человека и тоже приговорили к смерти.

В своем коротком последнем слове Борис Вильде ничего не сказал в свою защиту: он думал только о Мальчугане. Всю вину он взял на себя, доказывая, что его «связной» только выполнял поручения, не зная, какие материалы передает, кого переправляет через демаркационную линию. Мальчуган слушался своего старшего, беспрекословно и точно выполняя задания. Но никакие доводы не помогли, и Мальчуган, последний его ученик, был расстрелян вместе со всей группой Вильде.

4

Когда знаешь про человека, кем он стал, что сделал не для отдельных людей — для всего человечества, становится особенно трудно отбирать из вороха милых подробностей детства и отрочества то, что влияло на становление характера, определило вкусы и наклонности, словом, сформировало этого человека. Да и вообще — это задача почти непосильная, если не хочешь произвольно толковать, что же было важным и что неважным в начале жизни.