В переулках души,где так далеко от фонаря до фонаря,что номера домов неразличимы,я долго искал,но тщетно.Быть может, номер, что я искал, чересчур велик,его тут нет.Быть может.И вот я дошел до конца переулка,глядя сухими глазами во мрак,что больше не страшен.Сзади галдят нашедшие свое —номера, что мы все находим,все громче гвалт в веселых домах,где уды извергают слизь,а дух измеряет бездныпоследниепод грохот горшков и ведери клокот сточной воды по канаве во тьмупереулка души.Но чудесным лоном самой жизнитайным и сокровенным,мне кажется сама эта улочка.Словно возлюбленная, готовая на все,обнаженная, раскинувшаяся на ложедля того, кто ее пожелал.Но с ликом, запрокинутым во мракпод звездыв неизреченной боли и тоске.Мадонна, матерь,царица небесная в звездном терновом венце,с тобой бессонноя останусь в этой ночи.Кто распял тебя в этом пространствево имя нас всех?Кто набросил завесу тьмы на твое лицо,чтобы нам не было страшно?Матерь скорбящая.Тепло твое лоно,Где почиет наш дух.Тепло, словно летний луг под горячим солнцем,и жадно все мы цепляемся за тебя.Но что твоя нагота,что твое сладострастное тело,твой распахнутый срампротив ужасной наготы твоего лица,таимого тобойот нас!Отдайся мне,тому, кто так тебя жаждал!Подари себя, такая, как есть.Я искал твоей наготы,словно твари пустыни ищут источник влаги.И как в бреду, я вижу ее лицо…Стареющий лик в бороздах и морщинах скорбейи тягот,желания, тоски и муки.И — неподвижный.Но в сиянии безмерной, неизреченной печалиона улыбается мне.Матерь земная.
