Читать «У себя за гrаницей» онлайн - страница 4

ну. Всякому российскому человеку (по крайней мере, моего поколения) подобная ситуация не чужда. Всех та­

ких, вроде нас, тянет в нервные центры изгнанничест­

ва, вроде Дублина.

Среди обломков тяжких оков и «железных занаве­

сов» бродят герои, потерявшиеся меж двух культур, по­

литических режимов, языков и религий, пытаясь найти

объединяющее начало вне стен собственного дома, как

будто лишь расселина, раскол в душе, может вывести к

свету и свободе. Речь идет о людях, которые хотят жить

как иностранцы в собственной стране и как экспатриан­

ты в стране чужой. Речь идет о тех, кого Энтони Бёрд­

жесс, любивший редкие словечки, называл драгоманами

(от семитского «тургеман» - переводчик). Драгомания -

уже давно не профессия, драгомания - это состояние

ума, если не мания.

Этого рода герои ищут те ситуации в жизни, где со­

прягаются противоречивые тенденции - политические, религиозные, сексуально-эротические. Эти герои встре­

чаются чаще всего там, где подобная двойственность

присутствует явно, как на улицах Дублина. Одни и те же

города, одни и те же кафе или салоны привлекают лю­

дей одного и того же типа - от протестанта Беккета до

первого политического беженца в истории России -

Владимира Печерина, прототипа лермонтовского Пе­

чорина и лишнего человека, перешедшего в католичест­

во; или же Джона Ньюмана, попавшего в католические

кардиналы из англиканских священников и потерявше­

гося между Альбионом и Римом. То, что было Парижем

для Джойса, было Ж еневой для Кропоткина. В Швейца­

рии, в Лугано, поселился, в конце концов, и Энтони

Бёрджесс, когда покинул Великобританию. О такой же

столице мира мечтал и дублинский еврей Леопольд

Блум.

«Леопольд Блум не был, кстати, евреем с талмудиче­

ской точки зрения», - заметил Бёрджесс. «Отец у него -

12

крещеный еврей из венгров, а мать - ирландка. Но в дуб­

линском пабе в подобные тонкости никто не вникает».

Тот факт, что для дублинского плебса Леопольд Блум

был жидом, а для талмудиста не был даже евреем, не по­

мешал Блуму стать мифологической фигурой дублин­

ской истории. Диаспора, то есть жизнь вне стен своего

дома, создала новую религию - религию разрушенного

храма, распавшегося прошлого. Если верить талмудис­

там, этот храм будет оставаться в руинах, пока не при­

дет Мессия. Тогда, и только тогда, евреи соберутся в

Святой Земле и Храм будет восстановлен. Талмудичес­

кий закон - это не что иное, как правила поведения в

вечном зале ожидания. Как во всяком привокзальном за­

ле ожидания, вход и выход - свободный; но снаружи, в

городе, делать нечего. Иудаизм - это религия ожидания, пережидания (жид, жить, жизнь), жизни на чемоданах, из дома в дом со своими пожитками и жидами. Это со­

стояние временности, возведенное в статус вечности.

Это страх перед возвращением в собственное прошлое, ставшее чужой (римской, турецкой, британской) жиз­