| Through the shuttered windows Mary could see chinks of friendly candlelight; there would be a fire within the grate, and a cloth spread on the table, a woman and children sitting down to their meal, while the man warmed his hands before the cheerful blaze. | Сквозь щели закрытых ставен пробивался мягкий свет. В каждом доме камин, должно быть, уже зажжен, накрыт стол, вокруг него сидят хозяйка и дети, а хозяин греет руки у весело потрескивающего огня. |
| She thought of the smiling countrywoman who had been her fellow passenger; she wondered if she was now sitting at her own table, with her children by her side. | Мэри вспомнилась ее попутчица - та улыбчивая деревенская женщина с румянцем во всю щеку и натруженными руками; она, наверное, тоже сидит сейчас за столом со своими детьми. |
| How comfortable she had been, with her apple cheeks, her rough, worn hands! What a world of security in her deep voice! | Как спокойно становилось на душе от ее грудного голоса! |
| And Mary made a little story to herself of how she might have followed her from the coach, and prayed her company, and asked her for a home. | И Мэри принялась мечтать, как она сошла бы вместе с ней и попросила взять ее с собой. |
| Nor would she have been refused, she was certain of that. | Та, конечно же, не отказала бы. |
| There would have been a smile for her, and a friendly hand, and a bed for her. | Улыбнулась в ответ и предложила дружескую руку и кров. |
| She would have served the woman, and grown to love her, shared something of her life, become acquainted with her people. | И Мэри стала бы прислуживать этой доброй женщине, привязалась к ней, стала делить с ней заботы, познакомилась бы с ее близкими. |
| Now the horses were climbing the steep hill out of the town, and, looking through the window at the back of the coach, Mary could see the lights of Bodmin fast disappearing, one by one, until the last glimmer winked and flickered and was gone. | Лошади тянули теперь карету вверх по крутому склону холма. Они выезжали из Бодмина, и, глядя через заднее окно, Мэри видела, как быстро, один за другим, исчезают из виду городские огни. Вот мигнул и пропал последний. |
| She was alone now with the wind and the rain, and twelve long miles of barren moor between her and her destination. | Теперь вокруг не было ничего - лишь ветер и дождь, а ехать через эту пустынную местность оставалось еще добрых двенадцать миль пути. |
| She wondered if this was how a ship felt when the security of harbour was left behind. | И ей подумалось: не так ли одинок корабль, покинувший тихую гавань? |
| No vessel could feel more desolate than she did, not even if the wind thundered in the rigging and the sea licked her decks. | Нет, ни одно судно не может быть таким одиноким, даже если штормовой ветер рвет снасти и волны с грохотом обрушиваются на палубу... |
| It was dark in the coach now, for the torch gave forth a sickly yellow glare, and the draught from the crack in the roof sent the flame wandering hither and thither, to the danger of the leather, and Mary thought it best to extinguish it. | В карете стало совсем темно: через щель в крыше задувал ветер, светильник вовсю раскачивало, и унылое желтое пламя металось в опасной близости от кожаных сидений. Мэри решила, что лучше его загасить. |
| She sat huddled in her corner, swaying from side to side as the coach was shaken, and it seemed to her that never before had she known there was malevolence in solitude. | Она, съежившись, сидела в углу. Оказывается, раньше она не ведала, сколько недоброго таит в себе одиночество. |
| The very coach, which all the day had rocked her like a cradle, now held a note of menace in its creaks and groans. | Карету сильно трясло. Весь день качка словно баюкала девушку, сейчас же в скрипах и стонах кареты звучало что-то угрожающее. |
