Я жив.Живы ужи.Южный жук свою воспевает жужжжизнь.Счастливы молча ежи.Жизнь,а ты?Любишь меня,страшишься расстатьсяс этим цветом волос,с этим тембром голоса,с этим типом лица?Или ты что нашла,туда и вошлаособо злая,злая особа,триста пятьдесят раз в годутиранящая меня,угрожая:— Вот возьму и уйду,другого найду.Мало ли вас производят, рожая! —Или ты вовсе не злая,а просто не можешь на солнцесмотреть сквозь один и те же глаза,как крепостная за прялкойв два близоруких оконца.Правда же,однообразновыходить только ночью во сне!Кто же высидит в домево мне?Поди удержись,когда вокруг столько кроме —ждут тебя, жизнь.
«Нет так нет»
Быть на свете не обязательно.В сущности, смерть —возвращение в то,чем я не был,то есть ни во что:ни в землю, ни в небо,ни в травы, ни в грозы,ни в березку,ни в мебель из карельской березы.Уж это мне переселение душ!Но я ж не страдални в пещерное время,ни в эру хождения римских монет,что меня нет,я ж не терзался!Все на земле остается чин чином.Нет так нет.Беспокоиться нет ни малейшей причины.
«Бесконечно»
Мирозданье:конечно,приятно считать,что оно не конечно,и звезды считать и считать…А если оно и конечно,и, может быть, цилиндричноили даже конично —можно втиснутьсяв щель нуклеарных мирков,там найти себе местовместоящичка на восьмом этаже.Но это ужето слепое и вечное нечто,где одно лишь ничтобесконечно.
«Только не смейся»
Ты надо мной (не смей!)не смейся,если я скажу, что люблюкартину «Святое семейство»,где собралась простая семья.Это самое важное в мире открытие,потому что на ней нарисован и я,там лежу в деревянном корыте я.И задумались мудро волхвы.Я один из них.Но и плотник Иосиф похож на меня,я, наверное, им был.Разве мы не носили такие же нимбы?Разве мы не имели таких матерей,равных этой Мадонне?Кто из нас не был побиткамнями обид?А укусы псов?А губка с уксусом?А гвоздь в ладони?А солнце разве от боли не меркло,когда камень бросали, зажав,в это зеркало мира —в простое семейство?Ты только не смейся,я никакой не ханжа.
