Читать «Том 1. Лирические произведения» онлайн - страница 120

Ничего моя память не помнит — о ком это? Весь день я ходил по комнатам, разговаривал сам с собой, читал их, как шифр, — шиворот-навыворот, стирал, ретушировал, опускал в серебряный бром. Нет их, не появляются, не проявляются даже бромистым серебром. Исчезли бесследные…

А может быть, это первые строки? А может, последние? А может, слова между строк? И надо взять листок и проставить слова в многоточиях? Ну конечно! Загадка проста ведь. Надо просто представить его самого, комнату, стол, одинокость, тоску. Заложить в кибернетику воображения, оживить и пустить, в обращение… Так пятнадцать дней я вкладывал в себя по пустому листку с последней строкою.

И получилось такое.

«Нечто вроде меня»

Ты надо мной (не смей!) не смейся, если странных слов несуразную смесь я приношу тебе вместо печенья «Смесь» из слоеного теста. Эти горстки печатного теста высыпал я из себя, как печальные крошки из пустых бакалейных мешков. Но не надо смешков и даже усмешки. Без особой спешки, но скоро я превращусь в никому не нужный куст у забора или в несколько букв с оторванным паспортным фото, и хотя неохота — скоро я отлучусь в тот район, где недавние жители пребывают без чувств и в метрических книгах записаны «выбывшими». Видишь ли, настал наконец-то момент, когда надо оставить взамен нечто вроде меня. Пусть, пружиной звеня, эти буквы подцепит безмен вопросительным знаком: зачем? Ни цены в них, ни веса… Неизвестно — зачем это «нечто вроде меня».

«Никто сказать не может»

Напилено досок, наковано гвоздей, наделано столов и полок, нарыто грядок для семян, ям для яблонь, налажен на столе порядок, накошено травы, насажено цветов и сорвано. И выполото уйма сорного. Обстругано карандашей семи цветов, исписано тетрадей без числа, исхожено полмира мостовых вдвоем и в одиночестве, а среди ночи встав, истоптано паркета, половиц, пропущено сквозь легкие мильоны кубометров кислорода, отведано вина и губ, наобнято горячих плеч, увидено такое диво, как яркий крон восходов, умбра глины, сажа неба, киноварь цветов, парижская зелень, берлинская лазурь и подмосковная сирень. А сколько выслушано визга пил, и воздыханья труб, и сотрясения земли от бомб, и всякого другого звука, оханья и эха, и пенья — эх, разлука ты, разлука!.. А сколько стерто подошв, а сколько раз шел дождь, а сколько скомкано снежков и влеплено в тебя великолепно, и найдено на улице подков (но это в детстве), а сколько черных кошек перебежало путь, с последствиями и без последствий, а сколько было пожато разных рук, и мягкость их и жесткость, и пульсацию их жил забыть моя ладонь не может! Никто сказать не сможет, что я не жил.