Читать «Смирновы. Водочный бизнес русских купцов ов» онлайн - страница 32

Что закусить рюмку «Ерофеича» лучше соленьями, а действие, которое производит он на неподготовленный ум, ни с чем не сравнить!

Хочется излить свою душу случайному встречному и как бы получить от него избавление от всех грехов.

– А я люблю шартрез! – скажет какой-нибудь упрямый купчишка в сапогах бутылками, играя на публику или на купецкую свою половину в парижском тысячном наряде, в котором она как новогодняя елка.

Что мне, мол, такому богатому и видному, в Карлсбаде40 пузо гревшему, ваша водка!

– А и на здоровье! – ответит батюшка. – Да только для меня он, извините, мерзостен чрезвычайно, так как произведен он неправильно и крепость в нем снижена. Сорок градусов – это правильно, это и Дмитрий Иванович Менделеев вам подтвердит, господин хороший!

– А что мне ваш Менделеев, я и сам с усам! – упрямится посетитель.

– Это французам двадцать градусов подавай, а у нас страна холодная, организм другой. Нам, русским, их бенедиктины жидки только во вред!

– Ну, пил я бенедиктин, и что?

– Понравилось?

– Да нет, гадость!

– А потому и гадость, что низкий градус!

А русская водка, говаривал батюшка, любой бенедиктин41 заткнет за пояс. Потому что имеет удивительную природу. Она способствует сближению людей. Она раскрепощает в человеке одно только лучшее, а худшее запирает на замок. Лучшие свойства русской души раскрывает водка, если ее пить умеренно: общительность, любвеобильность, мягкосердечие.

А злоба просыпается только от нечистого, поддельного продукта.

Тогда в человеке просыпается дьявол, и этот дьявол тянет его в соблазны, в грязь и похоть.

Но от чистой «смирновской» и легчайшего раздражения не будет!

– Ладно, уговорил речистый! – скажет купчишка под смех собравшихся. – Налейте-ка мне на пятак!

И – хлопнет стакан, не поморщившись. А батюшка его – на смех:

– Кто ж так пьет-то? Водка имеет вкус особенный, не всякому открывающийся. Надо покатать ее во рту, как серебряный бубенец! Чистота души русской – вся в ней. Сивушный, кислый шнапс42, виски того вкуса не имеют. Но как продукту, сделанному с любовью, не разбудить и в вас ответную любовь?

Нет, мой батюшка был настоящий поэт!

А еще мы брали на выставку закуску: грибочки, икорочку, селедку.

Человек попробует нашей водки, закусит и признается:

– Да вы просто змей-искуситель, господин винзаводчик! Больше никакого бенедиктина! И всем отсоветую. Как, вы говорите, про «Ерофеича» стишок? Маша, запомни, я своим расскажу!..

Еще меня поражало, что батюшка как-то иронично относился к своей славе.

Она, конечно, в наградах – будь то его произведения или их автор. Она была, разумеется, в официальных званиях и высочайшем признании.

Но как же назвать явление, когда имя человека становится нарицательным или, если выразиться витиеватее, когда имя вроде бы еще принадлежит человеку, но уже существует независимо от него?

Вот что выпало моему дорогому батюшке Петру Арсеньевичу Смирнову.

О нем рассказывали легенды и сочиняли анекдоты. Про него сочинили, что когда-то, когда он был еще приказчиком в магазине, от некой барыни за услуги он получил в подарок лотерейный билет. А билет возьми и выиграй огромную сумму – 200 000 рублей!