У левого уха живёт телефонный фей —в коробочке чёрного цвета с отделкой сталью.Он, это бесспорно, царь сплетен, король вестейи знает доподлинно: «слово — не воробей»,но всё же при этом не очень-то скован моралью.Когда ты звонишь, он зачем-то меняет тембри вкрадчиво шепчет на ушко: «Ну, здравствуй, солнце…»,и в голосе этом янтарный искрит сотерн,и я пропадаю в нём точно во тьме потерн,а фей, потирая ладошки, взахлёб смеётся.Не знаю, на чьей стороне он, и ни к чему —он так нестабилен в симпатиях, всё играет.Его полнят страсти невысказанных минут,и он временами бывает отчасти груб —тогда абонент вызываемый прочно занят.Он думает, что незаметен для всех людей,но я вижу больше и глубже, чем людям нужно,и знаю давно, что он ищет средь сонма фей —таких же мобильных, как сам, рабынь скоростей,одну настоящую — ту, что обезоружит.Что будет, когда они встретятся?Ну, не суть!Им лет по пятьсот и, поди, разберутся сами.…Я думаю, думаю, думаю…Не уснуть.Он лжёт, он играет — и, значит, когда-нибудьслова мои — птицы — вернутся тяжёлым камнем…
Зови меня
Всякая тварь после акта впадает в печаль,но есть немало приятных минут до пустых сожалений.Я никому не давала зарока ни ждать, ни встречать,что же ты смотришь с укором, бегущий от тени?Если светильник чадит на дремотном окне,значит, ты волен войти, но остаться не можешь.Все, побывавшие здесь, возвращаются к ней —юной и вечной, безжалостной и тонкокожей.Я преуспела в одном из важнейших искусств —да ты и сам ощутил это с первой минуты,с первого вздоха и вскрика. Изысканный вкусесть сочетание сладости с каплей цикуты,так что терпи бесконечный/мгновенный подъёмв мир наслаждения — чтоб неизбежно сорваться.Евиным яблоком падает полночь. Пойдём.Пальцем,тонким, увенчанным алым и злым ноготком,я напишу на спине твоей новые строки.Думаешь, ты расшифруешь их — позже, потом?Лучше не стоит. Я тоже бываю жестокой.Лучше не думай, что сможешь меня подчинить.Я преуспела не только в пикантном искусе.Я — лабиринт тебе, милый, но я же — и нить.Рёв Минотавра неблизок. Жемчужные бусытрижды украсят изящную шею, показверь разломает железную клетку запрета.Всё, что могу я — тебя, сожалея, ласкать:всё, что ты хочешь — поверить в игру полусвета.Дальше не видишь. Там свет называется тьмой,там архетипы пульсируют в вене яремной.Мифы живучи. В каком ты воскреснешь, герой,время решит, если ты назовёшь это время.К фавнам условности, правила, ритмы и рифмы.Если посмеешь — пока ты способен — скажиглавное слово. Себе, а не мне.…Хорошинежные губы и чуткие пальцы?То свойственно нимфам.Вижу, ты так и не понял…Зови меня Жизнь.
