Читать «Сказочки без границ» онлайн - страница 3

Записки на полях салфетки

О, многомудрие, уйми свои печали: взгляд, что напротив, стольким обещает, пока ты тост знакомишь и паштет. Держи рецепт от скорбных книжных бед — ответный взгляд. А после будут руки и пальцы, приручённые к ладоням. Закрой глаза (изучен всесторонне?..так обманись), прости избитость трюков. Побереги словесную картечь. Пусть он не слышит ту, иную, речь, но слышит тело и читает знаки, открытые до самых древних магий, до заклинаний, спеллов и молитв.

Возрадуйся, тоскующий дендрит, — устроим пир телесных ощущений, пройдём тот путь, где сжатые колени в итоге отзовутся на искус.

Не помню, кто там главным из искусств считал — да и неважно, впрочем — но я тверда, как мартовская почка, во взглядах: в искушении ином игра важна не меньше, чем в кино.

И я играю. Я всегда играю, хоть лицедейство всякое старо, но пусть решит, что он — мой ключ от рая: опасный возраст, кризис, бес в ребро.

Ну что же, хищник, демонстрируй зубы, пока я так покусываю губы, как будто бы мечтаю об одном. Но одного, учти, мне будет мало, в моих морях штормит в двенадцать баллов (…конечно, вру — сойдёмся на пяти).

…Смотреть в глаза. Неспешно прядь крутить, свободной правой — кончиками пальцев — к его щеке летяще прикасаться и видеть, как в расширенных зрачках разводят черти пламенный очаг…

Веди же, зверь, в свой холостяцкий омут, меня носки бродячие не тронут — я знаю заклинание «умри!»

Но также знаю, кто в тебе воскреснет, когда мир ночи станет слишком тесен, и во дворе погаснут фонари, и бледный день объявит крик вороний, и ляжет свет на старый подоконник, и высветит несвежую кровать.

Я знаю много… Время убивать.

Но время-то убитое восстанет и отомстит, и станет пустота безжалостней и горше ханской дани — хотя и без того давно люта.

Да, он хорош: внимателен, умён, и с трёх обозреваемых сторон почти (не придирайся!) безупречен. Но маленькое, злое, человечье не скроют ни поддельное тепло, ни с возрастом открытый миру лоб, ни голова, посаженная гордо.

К тебе? Пожалуй…

Нет. Не в жилу.

К чёрту.

О, многомудрие…

Не похвалы ради

Не похвалы ради, а токмо волей пославшего мя, пишу по-акыньи о заоконной дрожи дождя, перепутавшего сезон, рыдающего рыдмя в жилетку городу, грезящему о пороше. И всё бы оно ничего, когда не тысяча «но», и самое главное из — вкрай надоела слякоть, поэтому я пью глинтвейн и не смотрю в окно на нищую осень, продолжающую уныло шамкать. Поэтому я улыбаюсь и говорю обнявшему мя: «Бросай работу, на часах уже 17.15, губы мои горячи, и во мне секунды штормят. Неужели ещё не ясно, что я хочу целоваться?» И он улыбается тоже, и говорит, говорит — глазами, и пальцами, и настойчивыми губами. И тогда, усмехнувшись, Бог раскидывает свой дождевик над маленьким миром и даже чуть-чуть над нами…