Мой ангел, ты чёрен и замкнут, колюч и сух,но я привыкаю такого тебя любить.Прозрачные сети плетёт повелитель мух,ползёт из раздутого брюха тугая нить.Мой лес переполнили споры нездешних снов,иглистый мицелий искрит золотым огнём.Здесь время, себя потеряв, утекло бы, ноя нашла тебя в нём.Поэтому ты теперь — мой, твоё место — сон.Смотри, веки смежив, как долго течёт река.Исток её — я, ну, а устье — конец времён.И кто только реку отчаянно не искал:печальные рыцари, цезари без щитов,ничейные дети, сбежавшие в никуда…Иди же на голос, мой терпкий, садись за стол,добавлю в касания мёда, в бокалы — льда,и век потечёт за веком под сенью век.…Арабика ночи от лунного молокатеряет горчинку.Горят светлячки в траве.…Прости, всё труднее в словесное облекатьтягучие нити.Запутанные клубкисундук переполнили — кто там теперь поймёт,что правда, что ложь.Всё едино.…Шаги легки.Горячие пальцы касаются, плавя мёд…
Бродяжье
Бродить по свету, быть в ладу с собой —самим, самой — от самости зверея.Тони, не жди, моя Гиперборея,я твой давно потерянный герой.Сну-с-нум-р-р… Ик! Снова не усну.Глухая ночь лишает чувства речи.Сентябрьский ветер ищет сук покрепче —и виснет на визгливую сосну.К заутрене ли, к третьим петухам(чем дальше в осень, тем короче частиспектакля о предательстве и страсти),сойдутся Вечный жид и вечный хамв одной отдельно взятой головеобговорить бродяжьи перспективы,армагеддонец ляснет инвективой,но мир спасет хрустящее лавэ,а также чашка кофе и рогалик.Залатан плащ, и троллинский колпакмигрень укрыл от солнца кое-как,и дряхлый век гнилые зубы скалит,но не отходит слишком далеко.Прощай, покой! Попробуем приснитьсяМалышке Мю в урочный час — девицы,покуда не обсохло молоко,забавны. Но не более того.А после… Ну, не будем о печальном.От ласк огня запел дискантом чайник,взошёл над миром баннер made in China,корабль Земли вот-вот в рассвет отчалит,и больше не случитсяни —че —go!
