| I want to devour life itself, and you offer me soothing syrup for impotents...." | Я хочу пожирать жизнь, а вы меня потчуете сахарной водицей для страдающих половым бессилием... |
| Laughter and applause rang out from the end of the narrow hall, beyond the seats, where the students from the courses and the university stood closely packed. | В конце узкого зала, за стульями, где тесно стояла молодежь с курсов и университета, раздался смех и хлопки. |
| The speaker, Sergei Sergeyevich Sapozhkov, his moist lips curved in a smile, settled the precariously balanced pince-nez on the bridge of his big nose and blithely descended the steps of the great oak rostrum. | Говоривший, Сергей Сергеевич Сапожков, усмехаясь влажным ртом, надвинул на большой нос прыгающее пенсне и бойко сошел по ступенькам большой дубовой кафедры. |
| On one side of the hall were the members of the "Philosophical Evenings Society," seated behind a long table lit by two five-branched sconces. | Сбоку, за длинным столом, освещенным двумя пятисвечными канделябрами, сидели члены общества "Философские вечера". |
| Here were the chairman of the Society, professor of divinity Antonovsky, the historian Velyaminov, the lecturer for the evening the philosopher Borsky, and that as tute writer, Sakunin. | Здесь были и председатель общества, профессор богословия Антоновский, и сегодняшний докладчик - историк Вельяминов, и философ Борский, и лукавый писатель Сакунин. |
| That winter, the "Philosophical Evenings Society" had undergone violent assaults from certain little known but extremely vituperative young people. | Общество "Философские вечера" в эту зиму выдерживало сильный натиск со стороны мало кому известных, но зубастых молодых людей. |
| These attacked the venerable writers and respected philosophers with such virulence, and uttered sentiments so audacious and alluring, that the old mansion on the Fontanka in which the society was housed was filled to overflowing on Saturdays, when its meetings were thrown open to the public. | Они нападали на маститых писателей и почтенных философов с такой яростью и говорили такие дерзкие и соблазнительные вещи, что старый особняк на Фонтанке, где помещалось общество, по субботам, в дни открытых заседаний, бывал переполнен. |
| This particular evening was no exception. | Так было и сегодня. |
| As soon as Sapozhkov, amidst gusts of applause, had disappeared in the crowd, a short man, with a knobby, cropped head, and a youthful, sallow, high-cheeked countenance, ascended the steps of the rostrum. | Когда Сапожков при рассыпавшихся хлопках исчез в толпе, на кафедру поднялся небольшого роста человек с шишковатым стриженым черепом, с молодым скуластым и желтым лицом -Акундин. |
| This was Akundin, a comparatively new arrival. His popularity was immense, especially among the back benches, but when it was asked who he was, and where he came from, those in the know smiled enigmatically. | Появился он здесь недавно, успех, в особенности в задних рядах зрительного зала, бывал у него огромный, и когда спрашивали: откуда и кто такой? - знающие люди загадочно улыбались. |
| It was, however, known that Akundin was not his real name, that he had just come from abroad, and that he had reasons of his own for speaking here. | Во всяком случае, фамилия его была не Акундин, приехал он из-за границы и выступал неспроста. |
| Fingering his sparse beard, Akundin glanced round the hushed hall with a faint smile on his lips before beginning to speak. | Пощипывая редкую бородку, Акундин оглядел затихший зал, усмехнулся тонкой полоской губ и начал говорить. |
| In the third row, just at the gangway, sat a young girl in a high-necked dress of black cloth, her chin propped on her fist. | В это время в третьем ряду кресел, у среднего прохода, подперев кулачком подбородок, сидела молодая девушка, в суконном черном платье, закрытом до шеи. |
